Свой, чужой, родной

— Ты на хрена в следственный комитет пошел?! — разозлилась я. — Если тебе ничего не интересно…

— Не вздумай портить мне вечер! — возмутился Глазков. — Я и так ничего хорошего от него не жду. И страдать готов лишь из-за тебя. Зачем пошел, зачем пошел… Затем… Я ра-бо-та-ю, — произнес он по слогам, — а не приключения на ходу сочиняю.

— Тимофей, — услышали мы за своей спиной, дружно оглянулись и увидели крупного мужика слегка за сорок. Видимо, желая выглядеть моложе, он явился в джинсах и рубашке поло невероятной канареечной расцветки. Рубашка с трудом сошлась на объемной талии. Дополняли наряд небесно-голубого цвета кеды.

«Ну, хоть не сланцы», — подумала я и широко улыбнулась.

— Знакомьтесь, — обрадовался Тимка. — Это Паша, это Валентина, друзья зовут ее Тина.

При взгляде на меня коллега Глазкова слегка затосковал, то ли я была не в его вкусе, то ли он успел сообразить: любви у нас не получится.

Тут появилась Людка. В коротенькой юбчонке, прозрачной маечке и туфлях на двенадцатисантиметровых каблуках. Пока она шла к нам, мужики вокруг обмирали, а Пашу слегка качнуло.

— Это Людка… — шепнул ему на ухо Глазков. — Мужик ей до зарезу нужен, так что не теряйся.

Подруга подошла и сказала:

— Привет, мальчики.

— Я девочка, — скромно напомнила я.

— И тебе привет. А вы, значит, Павел? Я Людмила.

Она подхватила ополоумевшего мужика и увлекла в зал, на ходу бросив мне:

— Не отставать.

Людкины таланты были мне хорошо известны, но напор и натиск в данном конкретном случае я не особо приветствовала. Павел мне нужен был в сознании, охотно повествующим о делах минувших.

На мое счастье, в себя он пришел довольно быстро, после первого бокала пива.

— Мужчины, не молчите, — заныла Людка. — Развлеките дам, вам ведь есть что рассказать о своих героических буднях.

— Девушек интересует Саша Крест, — сообщил Глазков, — Людка у нас журналист, так что интерес к этому бандиту извинительный.

— Саша Крест — никакой не бандит, — покачал головой Павел, в голосе, как ни странно, намек на обиду. — Какие-то дела у него с ними были, но мужик он умный и Уголовный кодекс старался без нужды не нарушать. Парень он по-своему уникальный, — тут Паша неожиданно расплылся в улыбке. — Говорят, при первой встрече ты интуитивно чувствуешь — твой человек или нет, вот он был для всех своим. Его иначе как Саша и не звал никто. Наперегонки старались ему услужить, помочь и все такое… Про баб и говорить нечего. Бабы, прошу прощения, женщины, гроздями на нем висели.

— Уже завидно, — усмехнулся Глазков.

— У нас психолог работала, ты ее не застал… Так вот, она мне про Креста как-то растолковала, что он за человек и все такое… Тут в чем закавырка: он со всеми охотно болтал, но никогда о себе. О чем угодно мог говорить: о рыбалке, о погоде… О том, что на улице увидел. Психологиня утверждала: он так людей дурачит, заставляет думать, что они с ним близки, хотя на самом деле вовсе нет. Все эти слова, вся его болтовня — лишь способ держать людей на расстоянии.

— Ну, психологине видней.

— Наверное. Я потом очень удивлялся, что самые близкие друзья о Саше ничего не знали. Откуда он в городе появился, к примеру. Была ли у него семья.

— Фотографироваться он тоже не любил? — подсказала я.

— Точно. Когда в розыск подавали, пришлось воспользоваться фото с паспорта.

— Так, может, у Креста был повод хранить свои секреты? — усмехнулся Глазков.

— Может, но ничего такого мы накопать не смогли. А парнем он в самом деле был занятным. Так вышло, что мы однажды рыбачили вместе. Года за два до того, как клуб сгорел. Не поверите, у меня было чувство, будто я с лучшим другом встретился, ей-богу. Я даже расстроился, когда все случилось, я имею в виду пожар и трупы.

— Ты уверен, что Крест из-за трупов сбежал? — спросила я. — Боясь наказания?

— Клуб принадлежал Кресту, — влез Глазков. — Отвечать бы ему по-любому пришлось. И тут его обаяние вряд ли помогло бы.

— Дело было куда хуже, — отхлебнув пива, заявил Павел. — Весь вопрос: что это были за трупы. — Тут мы дружненько на него уставились, а он, выждав немного, продолжил со смешком: — В ночном клубе шла игра по-крупному, в дальней комнате, куда остальным дорога заказана. Пожар начался в коридоре, прямо за рестораном, в общем, эти трое оказались отрезаны от выхода. Окон в комнате не было. Мужики отравились угарным газом. Это все же лучше, чем сгореть заживо.

— И были они авторитетными людьми в определенных кругах?

— Вот именно. И задираться с ними — себе дороже. А тут три трупа.

— Они что же, без охраны явились? — нахмурилась Людка.

— Охрана была, но находилась в холле. Ждали, когда хозяева позовут. Камер в той части здания специально не ставили, чтобы гости не чувствовали себя под наблюдением. Клуб считался безопасным местом. В начале коридора сидел охранник, но его вырубили. Он остался жив, однако ничего толкового сказать не мог.

— То есть пожар начался не случайно? — нахмурилась я.