Свои

Оставалось озадачить Зину, чтобы та к вечеру гостей ждала, салатиков приготовила, и посерьезнее закусок, горячее сообразила, стол накрыла, деньги, если надо, — у Катерины взяла. Зина хоть и «угукала», но тут же недовольно бубнила про бабушку, про то, что не стоит ее тревожить. Но тревожить никто не собирался, — солидные же люди соберутся. Посидят в одной комнате, Полина Васильевна — в другой, и никому никаких тревог. И что бы там ни мычала Зина, Фрида как никогда была уверена в том, что все делает правильно, а потому даже голос повысила, — не так уж часто она приглашала гостей.

* * *

— Ну, как устроились? — спросил Иванов, с водительского места оглядев Фриду, усевшуюся рядом, и, развернувшись назад, — Пояркову с Артурчиком.

— Да хорошо, хорошо, поехали уж, — барыней ответила Пояркова и принялась за беляши, прихваченные в дорогу.

Едва тронулись, Фрида пожалела, что не пошла пешком. В машине было душно, пахло жареными пирожками, потом, дешевыми Риммиными духами, сладким освежителем. Голова тяжелела, мысли становились бессвязными: дернуло же её гостей назвать! а дома — Зиночка с кислым лицом, Полина Васильевна… Сейчас бы к морю, туда где свежие ветры, где тихие волны и дюны, дюны, дюны… Перед глазами поплыл желтый цвет, Фрида не заметила, как задремала, и очнулась от резкого гудка. Это ивановская «Таврия» въезжала в узкую арку дома на Литейном, а следом шла машина Калемчего с Аллочкой и Томилиной.

Во дворе, в своего рода итальянском патио, Фриду с гостями уже поджидали Вернер с Максимкиным — известным борцом за свободу инакомыслия. Маленький этот человечек с крупным морщинистым лицом, известен был своей готовностью перечить не только «режиму», логике и простому здравомыслию, но даже собственным убеждениям. Если для кого-то речь — это возможность упорядочить свои ощущения, мысли, чувства, переживания, то для него она была способом наведения хаоса. В этом, по его мнению, и должна была проявляться настоящая свобода слова, слова самого по себе, никак ни с чем не связанного, недоступного для связываний. Свобода, предопределяемая инакомыслием, и в какой-то мере обусловленная им; хочешь свободы, — научись сначала думать иначе: иначе чем власть, иначе, чем ее противники, иначе, чем Петя и Вася, иначе, чем их родители или хулиганы во дворе, иначе, чем кто бы то ни было, иначе, чем разум подсказывает. И чем шире будет диапазон такого инакомыслия, тем больше свободы обретет слово!

Было время, он так же увлеченно отстаивал универсализм диалектики и правоту марксизма-ленинизма, отдыхал в номенклатурных санаториях и был бы абсолютно доволен жизнью, если бы не коварное окружение, не терпевшее в своих рядах человека с живым и острым мышлением. К сожалению, и новое время, по мнению Максимкина, оказалось бессильно против тех, чей мозг зажирел в бездумном догматизме. Максимкин успел перебывать во всех партиях, рассориться со всеми единомышленниками, обрести репутацию интригана и злопыхателя, так что некоторые называли его сумасшедшим. «Руссо тоже считали безумцем», — с вызовом отвечал он и продолжал отстаивать свободу так, как считал нужным. Его перестали приглашать на семинары, — он устраивал одиночные пикеты; на митингах не пускали к микрофону, — он тут же писал плакаты; не звали в гости, — шел сам. На сей раз за Вернером, видимо, увязался. Фрида же, как образцовая хозяйка, поздоровалась со всеми одинаково дружелюбной улыбкой.

— Егорыч! А Джина где? — танком пошла на Адама Егорыча Римма.

— По кухне помогает, — махнул Вернер в сторону бывшей черной лестницы.

— За что и люблю! И о душе заботится, и о чреве не забывает! — раскрыла объятья Римма, но Вернер предпочел перехватить ее руку и обойтись несколько нелепым рукопожатием.

Смущаясь и радуясь, здоровалась со всеми Аллочка. Иванов, хоть и не сводил влюбленных глаз с Адама Егорыча, но с заискиванием поэта, мечтающего о самой примитивной, сытной и жирной славе поглядывал на Вадима, который держался на удивление искренне и душевно. Особенно с Фридой и Вернером. Если Фрида заинтересовала Вадима своей красотой и напором, то в Вернере он чувствовал особую силу, природную, почти животную.