Свод небес

Собор, судя по лесам у одной из стен, находился на реставрации, однако территория его была открыта для посещения.

Здесь, за высокими стенами, почти совсем не было слышно шума Москвы, что гремела за высокой аркой. Марфу привлекла эта тишина, безмолвием перешептывавшаяся в высокой зелени верхушек дубов.

Пройдя по одной из аллей, Марфа вышла к каменным строениям, которые оказались усыпальницами. За храмом находился некрополь монастыря. На старых, покрытых мхом каменных надгробиях, датировавшихся восемнадцатым-девятнадцатым веками, значилось много известных аристократических фамилий. Марфе вдруг подумалось, что под каждой полуразрушенной плитой лежит целая история жизни, полная страсти, надежд и веры, без которых не может жить человек. А теперь от этих надежд и чаяний не осталось ничего, а только фамилии и даты, которые так же, как и тысячи других, когда-нибудь сотрутся временем и событиями и канут в небытие. А если все так, подумалось Марфе, то какой же смысл в страсти, отравляющей свободное дыхание юного сердца, в надеждах, которые зарождает одно только неосторожное слово, сказанное только лишь ради самого ответа, но не несущее в себе совершенно никакого смысла? А если нет его, этого смысла в терзаниях, чаяниях и надеждах, если все кончается только каменным надгробием, которое скоро покрывается вот таким густым темным мхом, то, верно, и смысл всей жизни становится именно таким, каким мать всегда представляла Марфе, – чтоб получше устроиться в жизни, окружить себя благами, которые облегчают неизбежные телесные страдания, и получать наслаждение от форм, оболочек и составляющих осязаемый мир вещей, а не искать смысл бытия в бесформенных очертаниях бесплотных надежд, которыми полнится сердце. Все тогда становится много проще и понятнее, все объясняется тогда, и не будет тогда больше этих тугих и давящих узлов, от которых перехватывает дыхание, – нужно только поддаться течению жизни, использовать возможности, которые приносит бурный поток, и воспитать в себе гордость, которая защищает от всякого рода унижений и обид.

Марфа медленно шла по дорожке, приближаясь к кирпичной стене, ограждавшей территорию монастыря по периметру. Здесь, в самой стене, были и старые, полуразрушенные, не отреставрированные еще башни, на которых уже выросли молодые, еще совсем маленькие и тонкие березки.

У стены, в тени высокого дуба, стояла широкая скамейка. Марфа, утомленная долгой прогулкой и одолевающими ее противоречивыми чувствами, опустилась на нее, чтобы отдохнуть.

Здесь было совсем тихо. Казалось, нет ни толпы людей, ни самого города, кипевшего за стеной. Посмотрев направо, Марфа увидела чуть в стороне небольшой яблоневый сад, отгороженный сеткой. Все пребывало здесь в какой-то необъятной, необъяснимой гармонии: прошлое, будущее, жизнь и смерть и мир, окруженный хаосом.

Марфа почувствовала слабое онемение в ногах – мозаика проникавшего сквозь густую листву деревьев света, щебетание перелетавших с ветки на ветку птиц словно гипнотизировали сознание, сердце билось мерно, едва постукивая в груди, а взгляд был опущен в неге теплого и мирного летнего дня. Мысли сами собой исчезли, сомнения и страхи больше не сменяли друг друга, рождая во встревоженном воображении пестрые картинки, – все исчезло, исчезли вдруг все чувства, и безмятежность полотном укрыла все тело Марфы, все ее существо.

Внезапно боковым зрением Марфа уловила среди пестрых стволов деревьев какое-то движение. Всмотревшись, она увидела, что по аллее от храма идет человек – мужчина, в деловом темном костюме, темноволосый, подтянутый.

Марфа наблюдала за ним, бесстрастно рассматривая его. В сущности, его появление никоим образом не интересовало ее, положительно, как и все, что ее окружало. Марфа всегда жила заботами, которые приносил ей час, в который она жила, не предавая особенно тщательным размышлениям минувшие дни и будущие недели. Неожиданным всплеском было для нее знакомство с Мелюхиным, непредвиденным, незапланированным, случайным мгновением счастья, а теперь снова тоска, которая принималась ею за безмятежность и правильность устройства жизни. За нее все решат, а ей только расскажут, что и как нужно делать. Ничего не нужно додумывать, не нужно допускать излишних, никому не нужных волнений. Все как-нибудь решится само.

Марфа отвела свой взгляд от мужчины в костюме и вновь обратила свой взор на пеструю мозаику света, игравшую на зеленеющей траве.

Несколько раз Марфа поднимала свой взгляд на посетителя. Его одиночное движение среди затаившего дыхание, замершего некрополя невольно привлекало ее взор. Взгляд ее был не то задумчивый, не то безучастный, однако и он, скользнувший однажды по приблизившейся фигуре мужчины, отметил, что мужчина так же время от времени оглядывается на Марфу. Это показалось Марфе как будто неестественным, словно она, сидящая у высокой стены, в тени тянущихся к солнцу раскидистых ветвей дубов, была невидима миру, хотя сама могла наблюдать за ним.