Свод небес

К первому водопаду, что ниспадал в кольцо гладкого озера, путь был довольно прост, и потому Таня уверенно-нетвердым шагом следовала за проводником, не отставая ни на шаг от группы. Марфа и Мелюхин шли чуть впереди, то и дело оглядываясь (Мелюхин беспокойно оглядывался на жену, а Марфа безотчетно поворачивалась вслед за ним). У водопада они провели довольно много времени, исследуя его со всех сторон. На какое-то время Таня вдруг исчезла из вида, но ни Мелюхин, ни Марфа не заметили этого: они поднялись по тропе, что вела к самому верху водопада, и достигли небольшой речки, что, разбиваясь о каменный порог, громко шипела, устремляясь серебряной лентой вниз и воздушной фатой нависая над гротом.

Здесь, даже сквозь шум воды, они вдруг услышали крик, донесшийся до них с озера. Они не обратили внимания на этот крик, занятые собой, друг другом и потакающей их прихоти природой. Только спустившись обратно, они узнали, что Таня, оступившись, едва не сорвалась с уступа, но вовремя была поддержана одним из членов группы, оказавшимся в этот момент рядом с ней. Кричала проводник, призывая Мелюхина, но так и не смогла дозваться его. И теперь Мелюхин ни на шаг не отходил от жены, неустанно напоминая ей о том, как он просил ее остаться в пансионате.

К следующему водопаду Таня уже не пошла, оставшись с пилотом у вертолета. Мелюхин вызвался побыть с ней, но Таня наотрез отказалась принимать его предложение. Мелюхин не стал настаивать на обратном.

Перелет от места первой стоянки к месту второй занял чуть больше двадцати минут, однако на сей раз минуты эти не были так безмятежно-поэтичны. Почти сразу же после взлета вертолет стало клонить на левый бок, но на вопрос одного из пассажиров – высокого, крепко сбитого темноволосого мужчины – о том, является ли это признаком неисправности вертолета, пилот ответил, что такое бывает, когда вертолет встречает слишком сильное сопротивление ветра.

И в самом деле: если утром погода нашептывала мелодично-протяжный напев пленительной партии ветра, то теперь кроны деревьев вновь недовольно потрескивали под налетающими на них штормовыми порывами, будто вновь вернулась грозная буря, облаченная в мантию тьмы. Марфа отметила эту перемену погоды, но ожидала, что вихри эти так же скоро успокоятся, как и тогда, когда она наблюдала этот беспощадный набег беспокойной стихии на сосновый парк. Но ветер как будто только усиливался, на небе стали собираться комки серых облаков, а брызги водопада разбивались о лица и руки подходящих к нему, словно он прогонял несвоевременно посетивших его гостей.

Теперь группа пробыла у водопада недолго. Сделав несколько снимков, все стали группироваться к проводнику. Облака на небе сгущались, и скоро солнце скрылось за ними, и все посерело, обесцветилось, померкло.

Марфа невольно прижималась к Юре – ее пленил безотчетный страх, какой посещает людей тогда, когда их настигает неподвластная им сила природы. И даже вернувшись к вертолету, Марфа не отпустила руки Мелюхина: она продолжала крепко сжимать ее, готовая с вызовом встретить всякий взгляд Тани. Но Таня уже сидела в кабине вертолета и как будто не видела вызывающего сплетения рук своего мужа и его приятельницы.

Вертолет поднялся над площадкой, взмыл в эфир пространства и направился к бело-серым полосатым наконечникам гор, возвышавшимся над ржаво-изумрудными холмами межгорий.

Вертолет снова начало клонить влево. Теперь уже с заметным напряжением пилот старался выровнять его, но кабина упрямо возвращалась в прежнее положение. Каждый чувствовал то сопротивление, которое встречал двигатель вертолета, надрывно гудевший под ногами. Все шумело, выло, прерывисто вздрагивало. Вдруг раздался громкий треск, будто кто-то бросил в окно камень, и вертолет содрогнулся, словно в испуге. На какое-то время все стихло, и вертолет вроде бы полетел ровнее. Но вот он снова накренился, теперь уже вправо, и на скорости полетел к самым горбатым склонам, еще совсем недавно казавшимся мягким покровом, а теперь представлявшимся твердой плоскостью с выпиравшими из нее острыми зубцами.

Никто не издавал ни звука. Марфа в испуге смотрела на открывавшуюся под ними горную цепь, на горизонт, который качался подобно весам, на лица членов группы, каждое из которых выражало недоумение и страх. И только посмотрев на лицо Тани, Марфа больше не могла смотреть ни на горные хребты, ни на других членов группы, – так изумило ее выражение этого лица.