Свободу мозгу! Что сковывает наш мозг и как вырвать его из тисков, в которых он оказался

Гораздо сложнее было задание, которое выпало супругам Жан-Иву и Жюли Лотфи. Они должны были запомнить менее чем за два часа сто человеческих лиц с именами и датами рождений. Они также широко использовали метод СГО.

Например, 1988 год у них вызвал ассоциации с секс-игрушкой[37]. Почему они выбрали этот предмет? Объекты, связанные с сексом или насилием, всегда легче откладываются в памяти. Если цифра или код не вызывает в памяти никаких образов (как автотрасса А13), то лучше всего найти ассоциацию с чем-то громоздким, кровавым или необычным. Стоит прислушаться к словам генерала Паттона: «Когда я хочу, чтобы мои люди накрепко запомнили приказ, я отдаю его в самых непристойных выражениях. В армии без похабщины не обойтись, но она должна быть красноречивой». Если у человека по фамилии Танг квадратная челюсть, то Лотфи трансформирует ее в «танк» по ассоциации с чем-то массивным, как эта челюсть. Если он родился 20 апреля 1988 года, то он заставит его управлять танком с рыбой[38] под соусом из белого вина[39] в одной руке и секс-игрушкой в другой. Это старинная техника. Например, индейцы и слабослышащие часто определяли людей согласно их характеру или внешности.

Главная идея в том, чтобы найти какую-то специфическую черту, чтобы можно было за нее «зацепиться» (то есть опять «ручка»). Этот метод особенно для нас интересен, потому что Лотфи занимается еще и паркуром для быстрого перемещения по городу, перепрыгивая со здания на здание. В паркуре тело находит опоры на гладких поверхностях, что невозможно для большинства других людей. Запоминание основано на том же принципе. Элементы могут показаться гладкими или совершенно неподходящими для мозга, но при минимуме тренировок их можно «схватить». Черты лица на фотографии, поворот носа или очерк бровей послужат опорой для разума, который создаст запоминающуюся историю.

Ассоциативная память устроена так, что мозгу легче запомнить вместе А и В, чем только одно А. Можно умереть от скуки, если нужно запомнить сорок отдельных элементов, вроде кусочков пазла «Джоконда». А вид всей гениальной картины надолго остается в памяти. Гораздо проще запомнить фразу со смыслом, чем набор отдельных слов. И по той же самой причине слова песни, подкрепленные мелодией, задерживаются в памяти гораздо быстрее, чем без нее. Мозг любит снабжать все ручками. Это основа основ нейроэргономики.

Объекты, связанные с сексом или насилием, всегда легче откладываются в памяти. Если цифра или код не вызывает в памяти никаких образов, то лучше всего найти ассоциацию с чем-то громоздким, кровавым или необычным.

Жан-Иву Понсу удалось запомнить пятьдесят отпечатков пальцев (он мог бы запомнить и больше) с фамилиями, именами и датами рождений их владельцев. А его жена Жюли запомнила тридцать одну фотографию с плотным кадрированием, на которых были изображены расцветки далматинцев. Потом она смогла узнать каждую конкретную собаку. Интересно, что Жюли говорит по-корейски. Если человек не знает этот язык, то для него эти иероглифы[40] неотличимы, и еще в большей степени это относится к китайскому языку. Взрослый китаец может помнить более пятидесяти тысяч иероглифов, которые европеец с трудом отличает друг от друга, как и пятна далматинцев. Так что этот пример с тридцатью одним далматинцем по силам лишь тем, кто умеет воспринимать эти пятна как знаки неизвестного языка.

Идея здесь в том, чтобы создать себе псевдоязык, в котором каждое пятно станет буквой, словом или иероглифом и будет выделяться в окраске собаки, как номер на спортсмене.

Разумеется, нет ничего лучше для удержания в памяти объемистого материала, чем «искусство запоминания», которым с большой эффективностью пользовался гуманист Джордано Бруно. Одна из подобных технологий позволяет запоминать целые книги и используется театральными актерами, которые дополняют ее эмоциональной памятью и чтением текста нараспев. Использовал ее и Цицерон, когда ему приходилось наизусть выступать на суде, и анахореты Античности, учившие наизусть Тору, Библию или Коран. К этой методике, называемой «дворец памяти», прибегают все мнемонисты, из нее пришли выражения «на первом месте», «на втором месте» для расположения элементов рассуждения. Поскольку тысячелетиями люди передавали друг другу информацию только устно, то они издавна должны были иметь некоторые знания по нейроэргономике памяти.