Свободный полет. Беседы и эссе

— Мне кажется, рядом с тобой людям хочется быть позитивными.

— Возможно. Был, правда, долгий период, который меня нервировал. Не раздражал, а именно нервировал. Когда мне незнакомые люди говорили «ты». И это было невероятно просто объяснить: мы, люди, которые появляются на телевидении постоянно, стали для них друзьями, знакомыми, ничего в этом страшного нет. А сейчас уже стали говорить «вы» — видимо, возраст уже пришел.

— Говорят «Вы, Иван Андреевич»?

— Некоторые — да. Иногда мне даже хочется им сказать: «Да вы что, ребята, это же я, Ванька!»

— А ты себя Ванькой продолжаешь ощущать?

— Конечно. Ну какой я Иван Андреевич? Посмотри ты на меня, Вадик.

— И ты еще говоришь, старость пришла!

— Судя по тому, что подросло уже несколько поколений, а я-то думал, что все вокруг мои ровесники…

— Ваня, я часто смотрю «Вечерний Ургант». Так приятно, что ты о нас с Игорем не забываешь. Однажды даже песню про нас в эфире спел.

— Песню спел, да. Ты, Вадик, человек глубокой внутренней культуры. Ты понимаешь, что я этой песней не обидеть тебя хочу, это же самое важное. Ведь многие люди думают, что если я что-то про них говорю смешное, то я обязательно хочу их уколоть, поддеть, побольнее им сделать. Но это же совсем не так.

— А с женитьбой Сергея Безрукова какая была чудесная история! Мне даже люди потом писали, что Ургант меня в эфире иронично назвал «Вадик-Могила», мол, как же так: Безруков со мной по-дружески поделился информацией о состоявшейся свадьбе, не хотел афишировать, а я взял да и в журнале опубликовал.

— Вадик, мне приятно, что ты следишь за тем, что делаю я, потому что я очень внимательно слежу за тем, что делаешь ты. Я вообще стараюсь следить за тем, что делают люди вокруг, — мы же с тобой во всем находим поводы. Ты ищешь поводы для своих интервью, а я для того, чтобы весело рассказывать о чем-то с экрана. И в связи с тем, что я нахожусь на большом расстоянии, ударить меня, по крайней мере в первую секунду, не представится возможным.

— Ваня, а для чего ты придумал Гришу Урганта? В чем прикол?

— Никакой это не прикол. Прикол — это что-то очень кратковременное. А проект «Гриша Ургант» — это то, что радует меня изнутри, мне нравится стоять на сцене, петь песни и обнаруживать, что эти песни интересны еще кому-то. Мне всегда нравились усы, папа когда-то носил усы, дед, а сейчас эта мода возвращается. Я подумал, что будет странно, если я вдруг выйду на сцену с усами и начну на полном серьезе петь песни. Ну что это такое будет? И все скажут: «Ну зачем это?» Поэтому я решил выступать вот так, став Гришей Ургантом. А потом, у меня есть товарищ Гриша, первая песня была написана как раз у него на даче. У нас был такой творческий союз: я пел песню, а он владел дачей, на которой я пел эту песню. Вот мы и решили придумать группу «Гриша Ургант». Так всё и завертелось.

— Извини, а усы-то зачем тебе накладные?

— Накладные? Вадим, а вот об этом я тебе не могу рассказать. Я тебе так скажу: есть крем один гормональный, быстродействующий. Но больше ничего рассказывать не буду.

— Ты уже много лет ведешь программу «Смак». Сам-то готовить любишь?

— Очень. С годами я стал понимать, что всё больше и больше времени и внимания уделяю еде. Я люблю еду, люблю готовить, люблю кухню, люблю кухонную утварь. Мы иногда на даче с друзьями собираемся — я очень люблю принимать гостей. Я люблю, когда моя жена готовит, я ей помогаю, иногда что-то готовлю сам, правда, гораздо реже. Мне очень нравится вот этот процесс: сесть, налить бокал вина, о чем-то говорить, когда не надо никуда уходить, когда тебя окружают любимые и любящие тебя люди. Это, как мне кажется, энергетически очень важный момент. Я не мистик, но я прекрасно понимаю, что степень теплоты разговора несоизмеримо выше, когда ты сидишь дома, чем когда ты сидишь в той же компании, но на столе на шесте танцует немолодая женщина.

— Ты про еду так аппетитно говоришь. Я вот совершенно не гурман, но…

— Вадим, смотрю на тебя — у меня ощущение, что ты последний раз ел в 1992 году.

— Я мало ем, это правда. Скажи, какие вещи ты смакуешь больше всего в жизни?