Свободные Миры. Змеиные сети

Обстановка в палатке у принца было аскетичной: простой стол, несколько стульев, сделанных уже на месте, и два штандарта. Один – с Великим Змеем. Другой – со Священным Лигром. Один из его магов, скользнув в палатку невидимой тенью, принес нам несколько бутылок вина и немного мяса.

– Итак? – приглашающе сказал Ракшас, и мы чокнулись бокалами.

– Священные Лигры, – огласил я свой интерес. – Красавчик растет, а я не знаю, чего от него ожидать, и как воспитывать. Я помню, что Священные Лигры считаются старшими братьями темных эльфов, они помогали нашим предкам, даже лечить могли. Получается, они обладали собственным разумом, но непонятно, например, как общались. Да и наш питомец скорее орудие смерти, нежели целитель. И вот это все мне надо связать в одну целостную картину.

– Целостную картину! – громко сказал принц, и он словно стал закипать. – Нет картины! Есть лишь легенды и отрывочные сведения о том, что было до войны. Большинство всех записей было уничтожено. И уничтожено, к стыду и горечи, нами самими.

Он сделал паузу, и, желая успокоиться, без мысли об этикете, выпил открытую бутылку буквально в несколько глотков.

– Даже моя семья сохранила только предания, да несколько малополезных записей, – желчно сказал он, продолжая свой рассказ. – Да, они умели многое, но что именно – достоверно неизвестно. Они явно обладают телепатическими способностями, но неизвестно, на каком уровне. Помнишь мои слова о гранях?

– Помню, – кивнул я.

– Я изложу тебе свою теорию, – сказал он. – Собрав всю доступную информацию, я пришел к выводу, что они, первые создания Великого Змея, мыслят на другом уровне. Их разум – это другая грань, понимание которой – особое искусство. Некоторые из жрецов этим владели, но теперь навыки утрачены. Самих лигров нет, значит, и записи не нужны – так думали очень многие после войны.

Тут он едва сдержался, чтобы не бросить свой бокал куда подальше, его одолевало бешенство.

– А теперь мы, имея возможность выйти из многотысячелетнего тупика, не знаем куда идти, и поддержки нет. Покарай их всех Великий Змей!!!

– То есть они общались мысленно? Подобие мыслеречи? Или передача образов? – уточнил я.

– Все возможно, – тут его глаза расширились. – Он умеет???

Мне было понятно, что темный эльф имеет в виду.

– Не могу сказать ничего определенного, – разочаровал его я. – Что-то смутное, скорее эмпатическая связь. Я даже затрудняюсь сказать. Но для простого зверя он слишком умен.

– И все равно, – бешенство сменилось активностью, он стал мерить палатку шагами. – Почему ты мне не сказал раньше?

Я лишь пожал плечами.

– У меня нет уверенности в этом. А ложная надежда, она такая…

– В этом есть зерно истины, – остановившись, сказал он. – Эта новость выбила меня из колеи.

Да, я его никогда считай и не видел таким возбужденным.

– Спасибо, Змей! – сказал он. – Что-нибудь еще?

– Да вроде нет, спасибо на этом, – ответил я.

– Мне надо пойти пострелять в лича, – сказал он. – А то я с ума сойду. Пусть я его и вижу своими глазами, но тут все сложно.

Тут он умолк.

– Это трудно понять герою, из-за тех же граней, – наконец совладав с эмоциями, сказал он. – Даже призрак того, что ты мне сказал, это уже чудо. Это делает его, как ты и сам сказал, не просто зверем, а ожившей сказкой. Такой, какие читают детям на ночь. Такой, где отважные темные эльфы противостоят своим врагам, и стоят спина к спине со своими братьями. Всепонимающими, близкими, родными. Наравне с боевыми Райя, они не дают врагам пройти.

– Понимаю, – сказал я тихо. Надо запомнить «боевых Райя», это что-то новенькое. Но еще интереснее, что Красавчик «общается» только со мной, игнорируя других темных эльфов.

Воцарилось молчание. Ракшас открыл вторую бутылку, и, налив себе вина, наконец сказал:

– Змей, отдохни, – тщательно подбирая слова, сказал он. – И попробуй позаниматься с Красавчиком побольше. Ты и так занят, но я обещаю, что взамен я и мои маги не пожалеем сил, чтобы дать тебе все, что знаем мы сами. Я мог бы это сделать и сейчас, но боюсь, что на нормальное обучение времени нет, придется крутиться на ходу. А искусство требует терпения, а не жертв.

Принимая его слова, я налил себе вина, и мы, чокнувшись, выпили.

– Я пойду, – решил я закруглить вечер. На сегодня точно хватит.

Ракшас только кивнул, бесцеремонно влив в себя вторую бутылку.

– Себя не подстрели, – пошутил я, чем вызвал его смех.

– Обещаю, – сказал он.

Мы вышли на свежий воздух, и Ракшас, прихватив свой лук, проводил меня до фургона.

Было, по моим прикидкам, еще не слишком поздно, но нужно нормально отдохнуть перед завтрашним днем. Так что, проверив логи и убедившись, что Красавчик где-то неподалеку, раз сегодня он лишь немного поохотился, я залез в свой фургон для «сна». И, устроившись поудобнее, скомандовал: «Система, выход!»

* * *