Свободен - 2.

— В туалет, — отмахиваюсь я, не поворачиваясь.

И, захлопнув за собой дверь, без сил падаю на закрытый стульчак. Сколько слёз я пролила по этому мужлану. От обиды, от тоски, от того, что он так и не снизошёл. Нет, не до любви. Хотя бы до уважения. До признания того, что ему со мной хорошо. Хотя была какая-то особая прелесть и в его грубости. Или я просто искала хорошее в том, что у меня было?

А он упрямо твердил «Я, Я, Я», «хочу», «сказал», «слушай» и просто трахал.

Больше я не держу на него зла. Но и жалеть не стану. А уж лезть и рушить мою жизнь не позволю тем более.

«Свиделись, поговорили и будет», — под аккорды классического шансона из репертуара то ли Джо Дассена, то ли Далиды, что звучат в маленьком уютном туалете, отделанном в стиле португальской азулежу: расписной глазурованной глиняной плитки, я мою руки, мочу лоб и виски холодной водой, поправляю остатки макияжа.

И благополучно поворачиваю ручку замка, чтобы выйти, когда она вдруг… остаётся у меня в руке.

А мои усилия по засовыванию её обратно заканчиваются тем, что штырёк, который должен открывать замок, уезжает вглубь, и я оказываюсь в запертом туалете.

Мне даже дверь потрясти не за что. Я могу только робко в неё постучать.

— Аллё! Меня кто-нибудь слышит?

— Пароле, пароле, пароле… — отвечает мне туалетное радио.

— И какой тут пароль, чтобы выйти? Не фамилию же называть? — смеюсь я, осознавая всю абсурдность ситуации.

И реально от смеха не могу ни позвать на помощь, ни крикнуть. Присев к оставшейся от замка дыре меня хватает только на то, чтобы поугукать в неё как филин, а потом упереться лбом в стену и заржать. Блин, я даже позвонить не могу — телефон остался в сумке.

Определённо, мне нельзя ходить в общественные туалеты. Со мной в них вечно что-нибудь случается.

— Лю-ю-юди! — предпринимаю я бесплотную попытку позвать на помощь. Но, как и до этого, выходит у меня несмело, тихо и неэффективно.

— Эге-гей! — падаю я в очередном приступе смеха на стульчак. И с надеждой, что может меня всё же спасут, просто сижу.

Жду, может, Бережной там очнётся, что меня слишком долго нет. Или кто-нибудь из персонала решит навестить самый дальний из туалетов для посетителей.

Никогда бы ни подумала, что я окажусь такой беспомощной в такой банальной житейской ситуации, что даже становится себя жалко. Даже на помощь не могу как следует позвать. Стыдно как-то, неловко.

«Спасите меня, пожалуйста, кто-нибудь! Хелп!» — пищу я, и вздохнув, кладу голову на холодную столешницу раковины. И просто лежу, не зная сколько времени прошло, и чувствуя себя такой слабой, жалкой и никому не нужной, что хочется плакать.

Я даже смахиваю выкатившуюся слезу, когда вдруг слышу за дверь до боли знакомый голос.

— Лана!

— Артём?! — подскакиваю я.

— Лан, с тобой всё в порядке? — взволнованно спрашивает он через дверь.

— Тём, тут замок сломался, — выходит у меня совсем жалобно, оттого, что это он, оттого, что он там. Что пришёл за мной. — Я дверь открыть не могу.

— Наверно, надо кого-нибудь позвать из персонала, — слышу я голос Бережного, и подозреваю, что он, наверно, за персоналом и пошёл.

— Отойди подальше от двери, — приказывает мне Его Рыжебородие. — Отошла? — дожидается он, когда я подтвержу.

И одним ударом ноги вышибает дверь.

— Тём! — кидаюсь я к нему, когда эта чёртово шпонированное полотно с треском распахивается.

— Бедняжка моя, — прижимает он меня к себе. — И давно ты тут сидишь?

— А какого ж ты молчала? Не позвала на помощь? — где-то там за его спиной, в другом мире, в другом измерении, в другой вселенной выговаривает мне Бережной. А ещё толпятся какие-то люди.

— С тобой всё в порядке? — здесь, там, где я. Там, где есть то, что единственное важно мне, тревожно заглядывает в моё лицо Тот, Который Со Мной.

— Теперь да, — обнимаю я его крепко-крепко. И получаю в ответ вдох, говорящий: «Ну и славно! А всё остальное неважно!»

Глава 16

— Прямо в лицо? — ржёт моё Рыжебородое Сокровище, сидя на диване со мной в обнимку и с пультом от телевизора в руках.

Своим единоличным решением он решил, что на работу мы сегодня больше не едем, нам и так есть чем заняться. И теперь слушает мой рассказ.

— Нет, я, конечно, и так в тебе не сомневался. А как увидел этого Бережного таким зашкваренным, сразу понял, что это ты. Но кипящим супом — это жесть!

— Не кипящим, не наговаривай, — откидываюсь я на его плечо. — Но, надеюсь, теперь он точно не будет строить на счёт меня никаких иллюзий.

— Правильно ли я понял, что бросать ты меня ради него не собираешься? — прикусывает меня за ухо моё Рыжее-Бесстыжее.

— Посмотрю на твоё поведение, — уворачиваюсь я.

— И всё же волнуюсь, что же такое он тебе сказал, что ты окатила его кипятком?

— Всё повторял «кипяток, кипяток», — толкаю я его локтем. — И суп есть не хотел.

— Ладно, понял, не спрашиваю, — улыбается он, перехватывая пульт. — Что будем смотреть?

— Расскажи мне лучше: действительно у «Эллис-Групп» всё так плохо, что они скорее утянут «ЭйБи» на дно, чем сделают сильнее?

— Откуда у тебя такие сведения? — ползут на лоб его брови.