Свобода выбора

Один из основных ударов ломом подпоясанных пришелся на средства массовой заливки баков. Я благодарю всех, кто в самый кипеж, в самую бузу продолжал толкать фуфло, мести пургу в ящик и в болтун. Я благодарю вайерских дурогонов, свистунов, фуфлыжников, которые гнали парашу из самых опасных точек Хавиры. В кровавой разборке некоторые из них надели деревянные рюкзаки.

Я преклоняюсь перед мужеством портяночников из телецентра «Останкино», которые ценой жизни впряглись за свое право на свободу разбрасывать чернуху, клеить фраерам бороду.

Хотел бы со словами благодарности прогнать дуру перед крепостными из Москвы за поддержку Филеня и маслокрадов. Наша хата в последние дни была самой кипишной в Большой Зоне. Если бы не ваша маза, если бы не те рогометы, кто приканал той ночью на пятачок, не исключено, что цена, которую пришлось бы забашлять, держа мазу за волю и демократию, была бы неизмеримо больше.

Большая Зона, весь мир выражают сегодня уважение вашему духарству, вашему умению держать стойку, вашему выбору!

Бацилльные Россияне!

Кровавый беспредел позади. Но для полного ажура нам вместе надо укреплять нашу Большую Хату, нашу демократию. 12 декабря состоится короновка Иванов и Федеральное собрание (Сучий куток) и, думаю, короновка гавриков в маленьких зонах.

Всем сявкам приблатненным и сходнякам, не замочившим рога в этой бузе, гарантируются равные возможности.

В прошедшие дни мы врубились, насколько велика может быть цена политического равнодушия. Это не спасет, не обеспечит личную безопасность. Можно ли (Пахану) спать спокойно, когда поджигают твою хату?

Я хочу замутить вас, уважаемое урло, нацепить лохматину за проведение короновки положняком и короновать достойных, алмазных, компетентных, ушлых, жирных, фаршированных князей, тех урок, кто не способен ссучиться, короче — не гусей.

Дорогие рогатые! Кошмар тех черных дней позади. Не нужно гнать, что кто-то взял верх, а кто-то пролетел. Сегодня — это туфта, фуфло, порожняк. Нас всех обожгло мертвящее дыхание братозамочки. Откинули копыта фраера, наши сохатники. Боль и страдание вошли во многие семьи. Как бы ни различались их масти, все они — дети Большой Зоны. Это наша общая трагедия, наше общее горе. Великое горе.

Будем же помнить об этом безумии, чтобы оно не проканало по новой!

*

Нелепин плохо понял текст ОБРАЩЕНИЯ: очень непривычный, незнакомый язык. Однако до него дошло: в том, неизвестном ему, мире паханов люди тоже беспокоятся о власти — что, как, почему?

Значит — универсальная, всеобщая забота и тревога?

(Это ОБРАЩЕНИЕ было опубликовано в газете «Лимонка», № 23, и вот попало в руки Нелепину. Почему в выходных данных было обозначено «Москва. Кремль», он, сколько ни догадывался, — не догадался.)

Сюжет № 4 Мальчик из Мадрида

Мама Нелепина, бывало, вздыхала: «Непутевый был царь… Но зачем его было расстреливать? С дочерьми? С сыном? С женой? Пятно на советской власти, на России, пятно несмываемое. Если бы бандиты расстреляли, а то ведь — власть?! Значит, тоже бандитская?»

Ну и, конечно же, вспоминала мама своего мужа.

*

Он мне:

— Революций не бывает без жертв. И даже — без жертв напрасных.

Я ему:

— Эта жертва, она твоей любимице, советской власти, отзовется.

— Когда? — спрашивал меня мой муж.

— Не знаю! — отвечала я. — Хотя бы и через сто лет!

— Смех один! — смеялся муж. — Истинно смех! Через сто лет, через пятьдесят, через двадцать пять советская власть таким образом разовьется, что и властью-то в нынешнем смысле не будет. Она будет коммунизмом — всеобщим равенством, всеобщим счастьем, всеобщей справедливостью! Детям в школах будут объяснять: новый мир и новое человечество, в котором они существуют, были далеко не всегда, все достигнуто героикой народов через учение Маркса — Энгельса — Ленина — Сталина, ну а героизм — это всегда великие жертвы! Мало ли что может быть, вот и учителя вскользь упомянут императорскую семью. Хотя это совершенно необязательно.

— Гриша! — отвечала я своему мужу. — Гришенька, а что, если случится — дети на уроках будут проклинать Октябрьскую революцию? Заодно — тебя? Такого честного и такого бесстрашного!

— Сумасшедшая! Нет, ты не сумасшедшая, ты вполне сознательная антисоветчица! Я бы тебя расстрелял, если бы ты не была моей женой! На жену — рука не поднимется. На любимую… Иногда я самого себя упрекаю: не поднимется!

— Расстреливать за то, что человек против государственного устройства? Во все времена у любой власти были противники, с властью не согласные. Чем была бы история, если бы только за несогласие с властью всех несогласных убивали?

— «Только»! Вот такая плюгавая история и завела человечество в тупик! Она-то и виновата в жертвах, которые советская власть нынче уже принесла и еще приносит. Вынуждена приносить сегодня, чтобы впредь никогда и никаких жертв больше не было. Чтобы никогда ни в каких жертвах не было необходимости.

— Ну вот и тебя, мне почему-то кажется, Гришенька, и тебя вскорости тоже расстреляют.

— Ничего особенного. Я готов. Любую минуту. Как пионер!

— А меня не жалко? Сына — не жалко? Изверг!