Свобода, власть и собственность

Но власть пока везде в той или иной мере противостоит свободе и душит ее по той «простой» причине, что до сих пор везде и всегда власть сосредоточивается в руках меньшинства.

Властью-свободой могут обладать все или никто. И вот в этом, пожалуй, действительно, состоит «великий вывод мудрости земной».

Но повторю: до сих пор, увы, большинство людей полагало, что если есть власть, должно быть и подчинение, если есть начальники — должны быть подчиненные. Иначе — анархия!

Или: всё равно все сразу не могут управлять, командовать; и реальная власть всегда будет у меньшинства, у «специалистов» власти.

«Сам собою народ управлять всё равно никогда не будет»

(А. Солженицын, «Август Четырнадцатого», стр. 536).

Или наконец: далеко не каждый захочет лезть в начальники, даже если будет иметь возможность.

На первые возражения ответ будет дан нами при разборе механизма и структуры идеального строя-пути. Что же касается последнего, то необходимо сказать следующее. Да, не каждый человек в каждый данный момент будет иметь желание (и необходимость) пользоваться властью, но сама возможность имеет огромное, самостоятельное, психологическое значение. Уж от возможности-то не откажется ни один человек. Сегодня он не имеет желания и необходимости воспользоваться властью, а завтра может и захотеть, и если не он, то его дети. Каждый человек должен иметь на это право, каждый человек должен иметь права лорда. Ведь обладание возможностями и дает ощущение свободы, да это и есть свобода.

Чтобы понять великую успокаивающую и защищающую роль возможности, надо только представить себе, что ты ее имел и вдруг потерял, что у тебя ее отняли. Об этом в шутку хорошо сказано в одной из пьес, кажется, Шона О'Кейси.

— Почему ты не хочешь жениться на мне? — спрашивает англичанка американца.

— Женившись на иностранке, я потеряю право стать президентом США, — отвечает ее возлюбленный.

— Но разве ты хочешь быть президентом?!

— Нет, конечно. Но права терять я не хочу!

Труднее всего жить без власти-свободы людям интеллектуального труда.

«Мы еще не выполнили свой долг перед птичницей, — пишет Г. Померанц. — Но по крайней мере известно, как это сделать. А как быть с младшим научным сотрудником Акакием Акакиевичем, пожизненно осужденным готовить бумаги Значительному лицу? Этого никто не знает, и мы в потемках ищем ответа, одновременно с Европой и Америкой, которые по крайней мере о птичнице могут не думать».[15]

И до тех пор, пока не найдем, — опять нее добавим мы, — смута и беспокойство не только не переведутся в мире, но и будут нарастать, ибо мы переживаем сейчас не только демографический взрыв, но и быстрое «размножение» младших научных сотрудников. А мы уже говорили (и Г. Померанц об этом говорит в той же работе), что участь Акакия Акакиевича куда тяжелее, чем птичницы. Но он никогда не приобретет настоящей свободы, свободы-власти, пока ее не будет и у птичницы. Прибавить птичнице «корму» и облегчить ее труд — это еще не значит выполнить перед нею наш долг. Птичница ведь тоже человек, существо, обладающее сознанием. И до тех пор, пока она также не станет Значительным Лицом, у нас и яиц не будет в достатке (или денег на них), и не оставит нас страх, что в один прекрасный день, обезумев от бессмысленной и бесправной жизни, птичники бросятся под штандартами какого-нибудь новоявленного фюрера сворачивать головы людям (в том числе и младшим научным сотрудникам!).

В прошлом эта перспектива не была столь реальна, так как птичницы и птичники рождались таковыми. (Рабы рождались рабами). И свобода (даже «отрицательная») не стояла за воротами их «птичников». Детей рабов не учили в школе, что они свободны и равны, что они «хозяева жизни и государства», а правители — их слуги. И то появлялись Разины и Пугачевы!

Свобода и самоуправление — свобода, власть и собственность

Да, читатель наверное уже понял, какой строй-путь мы имеем в виду и считаем идеальным.

Это, конечно, самоуправление, основанное на групповой собственности на средства производства.

Олдос Хаксли в работе «Наука, мир, свобода» (которую я читал в «Самиздате» в СССР) справедливо утверждает, что всё зло в мире проистекает от того, что большинство людей при всех существующих режимах всё больше лишается собственности на средства производства. Люди же, лишенные кормящей собственности, попадают в абсолютную зависимость от работодателей и начальства, и свобода их становится иллюзорной.