Свиток проклятых

Но долго молчать не пришлось, пришлось визжать и охать. Первая же невзрачная прихожая обернулась чревом «кубика Рубика». Едва за спиной захлопнулась дверь, как пол мягко поплыл вниз. Фальшивый гардероб с фальшивыми зонтами и шляпами укатился в стену, дохнуло сквозняком, противоположная стена, с картинками и мятым зеркалом, понеслась куда-то вверх и вбок, а входной проем очутился на потолке. Женька ахнула и невольно вцепилась в Вестника. Лифт вез их вниз и в сторону, но почти сразу – опять вверх и снова вниз, уже с приличным ускорением. Неожиданно ползущие стены совсем пропали, стабильным остался только пол. Дворецкий жестом пригласил сойти на пересечении сразу шести ярко освещенных коридоров. Куда идти дальше, было не совсем понятно. Каждый коридор в сечении представлял собой квадрат, и заканчивался тупиком. В каждом, возле старинного настенного телефона, стояли на страже пожилые бородатые солдаты.

– Личная гвардейская сотня Его Высокопревосходительства, – даже молча Оракул зашептал, словно боялся спугнуть чужие мысли. – Самые надежные и проверенные бойцы.

Бойцы, всполошилась вдруг Женька, точно проснулась. И у них бойцы, и здесь, выходит, война?

Седовласый гвардеец молча дождался, когда все зайдут в коридор, позвенел ключами, и вдруг шагнул прямо на стену. Кирпичная кладка вместе с газовыми светильниками поползла вниз, меняясь местами с полом. Женечке пришлось спешить следом за уверенно шагавшей Ольгой. Еще один скачок – и солдат отворил потайную дверь там, где недавно у этого коридора располагался потолок. Оглянувшись, Женька увидела знакомую платформу лифта, висевшую теперь над головой, и других солдат, невозмутимо дежуривших вверх ногами у своих телефонов. Хотелось зажмуриться и сильно ущипнуть себя.

Высокая дверь, через которую гости только что проникли, очутилась на полу и мигом заросла ковром, а потолок повернулся по часовой стрелке и стал правой стеной, увешанной оружием и знаменами. Левая стена провалилась куда-то вниз, темный закуток превратился в парадную залу. Женька наверняка бы упала, если бы не железная рука Вестника. Наконец, пространство успокоилось. Внутри Управление императорской охоты оказалось втрое больше, чем снаружи. Свет лился из десятков электрических светильников. Своды необъятной залы терялись в вышине, под потолок забитые книгами. Пахло библиотекой, протертыми коврами и сладким ладаном. Между книжными шкафами красовались серванты со старинными винтовками, орденами, треуголками, папахами, саблями и знаменами. На знаменах угадывались надписи на старорусском языке. Об охоте и охотниках отдаленно напоминали лишь два малоприятных чучела. Слева в нише, за стеклом, раздувал мышцы крупный хищник семейства кошачьих. Хотя чем дольше Женька его рассматривала, тем меньше зверь походил на льва или тигра. Слишком узкая для льва, опущенная вниз, морда, с круглыми птичьими глазами, глядящими в стороны. Желтая грива клочками, лапы в заживших ранах и царапинах. Длинная изогнутая спина, укрытая необычным тройным седлом, со сложной системой ремней, и подобием глубоких штанов по бокам, вместо стремян. Получалось, что хищная тварь могла нести одновременно сразу трех седоков. Но самое потрясающее – крылья, две пары грязно-серых, истрепанных крыльев.

– Насколько мне известно, этого грифона Его Высокопревосходительство зарубил лично, – с уважением, и несколько даже льстиво, произнесла Вестник.

– Так точно, Ваше сиятельство, – склонился дворецкий. – Двадцать семь лет тому назад, в известном сражении под Саркелом. Жаркое дело было-с, с вашего позволения. Набивщики схалтурили, извиняюсь, вот шерсть и лезет.

Грифон, сказала себе Женька, это лев такой с крыльями. Все в порядке, главное не сойти с ума. Потому что в нише напротив, наколотый на серебряные иглы, висел шестилапый змей. Небольшой такой, метра три в длину. С выразительным, почти человеческим лицом, зашитым ртом, и стеклянными шарами, вставленными в пустые глазницы.

– Василиск вульгарис, – подсказал Оракул. – Нечисть знатная, потому и на серебре.

Вожатая его тотчас узнала. Такой же почти, как у Привратника, только раза в четыре крупнее. Получалось, что Привратник таскала на себе не просто тонкую змейку, а такое вот страшилище! Нет, он восьмилапый, поправила себя Женька, заглянув в толстостенный стеклянный стакан сбоку. Четвертая пара лап слегка недоразвилась, а за ней, у жирного чешуйчатого хвоста, проклюнулась и пятая пара.