Свиток проклятых

Девушка обежала комнату по кругу, послушала неторопливый звон настенных часов, прикинула на себя женскую одежду, аккуратно разложенную на кресле. Потрогала статуэтки греческих богинь, золоченые рамы, резные спинки стульев. Поискала выключатель или розетку, телефон или телевизор. Но ничего не нашла. Ни намека на электроприборы, на электронику. Вернулась к механическим часам, что-то в циферблате показалось совсем неправильным. Собственно, там в большой циферблат были встроены еще два, поменьше, с непонятными значками. Женька стала, как маленькая, пересчитывать цифры, и тут в стекле заметила позади себя движение.

В дверях стояла Вестник в потрясающем атласном платье, со шнуровками на боках, и не менее потрясающей высокой прической. Без зловещего плаща и оружия, скуластая бандитка стала почти красивой. В длинном платье она держалась очень прямо, но вполне естественно. Прошлась, покачивая бедрами, легко села на край оттоманки, заложила ногу за ногу, показав каблук модельных башмачков. Только одно портило образ вампирической красотки – кисть левой руки в мягкой вязаной перчатке, и пальцы крепко забинтованы.

Женечка открыла рот, и не могла закрыть, пока над ней не начали смеяться. Оракул прямо-таки заливался от смеха. Перемены, произошедшие с ним, Женечку тоже поразили. Уродец перестал притворяться ребенком, слепое личико прорезали морщины и шрамы. Он был умыт и одет в чистую полотняную рубаху со стоячим воротом, подпоясанную серебряным пояском. Вместо жутковатой птичьей клетки Оракул нежился на мягком сиденье. Его «домашнее» средство передвижения походило на уменьшенную копию кибитки, или на портшез с велосипедными колесами.

– Я долго спала? Где я? А где Привратник? Мы у вас дома? А где моя одежда, мои вещи?

– Через час вы приглашены на завтрак к канцлеру, – Ольга поднялась, дернула за шнурок. Над взбитой периной обнаружился медный звонкий колокольчик, украшенный старинными вензелями. На звон колокольчика с поклоном явилась опрятная пожилая дама, без грамма макияжа, одетая так, словно играла в классической пьесе, в строгом длинном платье колоколом и белом накрахмаленном переднике. – Марта, прошу вас.

Женщина присела в легком поклоне. Следом за ней, не поднимая глаз, бесшумно вошла девушка в таком же крахмальном переднике, с кувшинами и полотенцами. Женечке стало дурно. Книксен, откуда-то из памяти выудила она. Это называется книксен, какой ужас, куда я попала.

– Недопустимо опоздать на прием, – важно заявил Оракул. – Это важно по-настоящему, прочие мелочи я вам доложу по дороге. А сейчас вас искупают и оденут.

– Нет, нет, ни за что! – Женечка затряслась при мысли, что ее будут мыть и наряжать, как знатную графиню. Даже в больнице ее не считали совсем уж беспомощной. Даже в тяжелые дни, когда мутило от лекарств, она сама вставала в туалет, и не разрешала себя носить. Ну, или, по крайней мере, сопротивлялась.

– Следует привыкать к манерам, приличествующим вашему положению, – строго заметил Оракул. – Адепт храма в принципе может не быть дворянином. В вашей сфере это несколько гм… неактуально. Но обходиться без прислуги? Это вызовет насмешки и неуважение. С простолюдинами вы должны быть строги, взыскательны, но справедливы.

Нет, это все не со мной, твердила Женечка, съежившись в комок на дне блестящего корыта. Они меня опять разыгрывают, или притворяются. Откуда у них прислуга? Они разве эти, как их, олигархи? Оххх, как хорошо-то! По-настоящему разоружило тощую застенчивую Вожатую то, что обе банщицы-горничные что-то мелодично негромко напевали. Спустя полчаса вчерашняя смертельно больная стояла напротив запотевшего зеркала в забавных шелковых панталонах и вышитой сорочке, позволяла себя растирать каким-то жирным кремом, обрабатывать пилкой ногти и расчесывать волосы. Затихнув, Вожатая разглядывала оборки, рюшки, пояса, вышитые воротнички, стоящие колом корсеты и пышные юбки на крючках.

Ужасно тощая стала, с горечью констатировала она, ощупав исколотые тонкие локти. А ноги вообще кошмар, нельзя ни на пляж, ни просто даже шорты надеть.

И все же она не ошиблась. Эта невероятная игра шла своим чередом. Война временно закончилась. Теперь предстояло решать логические задачи. Но что же дальше?

– Благородной даме, состоящей при дворе, непозволительно одеваться по-мужицки, – назидательно вещал за стенкой Оракул. – Допустимо использовать мужское платье на охоте, во время военных действий, либо действуя по особому поручению. Прошу вас, сударыня, поторопитесь. Марта научит вас здороваться, благодарить и прощаться, как это делают приличные дамы. Не вздумайте протянуть его высокопревосходительству руку, или совершить иную глупость. Держитесь скромно, опустив глаза, молчите, пока вам не предложат говорить.

Женька молча кивала, безропотно подставляла служанкам брови, губы и ресницы, и повторяла про себя, как припев – по особому поручению, я вернусь и спасу папу, вернусь и спасу папу, по особому поручению, вернусь и отберу назад наш дом. Вернусь и отберу. Вернусь и спасу.