Свирепый чёрт Лялечка

Как и в прошлый раз, сначала лакей оповестил о приближении принцессы, так же скомкав имя царевны. Затем появилась она.

Напрасно Фрюся опасалась, что не сможет распознать суженого. Стоило ей только показаться в поле зрения, как, не выдержав любовных терзаний, Бабай вскочил со своего места и кинулся навстречу. Ей следовало остерегаться другого, казалось бы столь невероятного, при такой идентичности сестер, того, что не признают ее. И тем не менее, преодолев половину расстояния, разделяющего его и царевну, Бабай вдруг резко затормозил, распростертые для объятий руки безвольно повисли.

— Это кто? — Спросил султаныч тихим дрожащим голосом.

— Я твоя невеста, царевна! — Фрюся благоразумно не стала называть своего имени.

Бабай глубоко вдохнул и завизжал. Это было что-то среднее между истошным воплем добропорядочной матроны, нечаянно проглотившей мышь, и последним приветом недорезанной свиньи. Надо отдать должное султанычу. Визжал он недолго. Всего около минуты. Потом еще примерно столько же побился на полу в истерике, после чего почти совсем успокоился. Крайнее перевозбуждение выдавали только визгливые нотки, порой проскакивающие во время его обвинительной речи.

Он вперил горящий праведным гневом взгляд в Далдона и начал:

— Я требую объяснений! Немедленно! Что же это получается?! Мы обо всем полюбовно договариваемся, я отсылаю тысячное войско отборных янычар завоевывать калым. А вместо моей распрекраснейшей горячо любимой царевны мне подсовывают вот этого заплывшего жиром хрюнделя?!

Во время выражения женихом непомерной радости по случаю ее появления, Фрюся спустилась с лестницы и теперь находилась рядом с Бабаем. Палец султаныча ткнулся во что-то мягкое, то ли в грудь, то ли в живот царевны, чтобы уж ни у кого не возникло сомнений и разночтений, кого он имел в виду, произнося столь лестные эпитеты.

Такого Фрюся снести не могла даже под угрозой век вековать старой девой. Она неспешно сжала кулак, по форме, размерам и консистенции напоминающий боксерскую перчатку, и наотмашь приложилась к несостоявшемуся супругу.

Бабай пролетел метра три, затем заработали законы Ньютона. Он шмякнулся на пол и по инерции заскользил по гладкой поверхности. Сбив пару статуй, стоявших возле стены, султаныч прекратил свое движение и замер.

— Эх, кабы знать, можно было бы кегли расставить, — огорченно посетовала Лялечка.

— Ну, еще есть желающие меня замуж брать? — Подбоченившись, Фрюся обвела присутствующих свирепым взглядом.

— С глаз долой, стерва! — Далдон побелел от ярости. — И молись, чтобы все обошлось.

— Фи, — только и произнесла царевна и удалилась гордой поступью, слегка переваливаясь с боку на бок.

Бабай не подавал признаков жизни.

— Интересно, а шайтанопоклонников полагается отпевать? — Озаботился Тусопих.

— Типун тебе на язык! — Отмахнулся царь. — Мне для полного счастья войны с султаном не хватает.

— Это вряд ли. Не очень то Бабахан своего сыночка жалует. — Поспешил я успокоить Далдона.

— Я тоже своих дочек не жалую, однако, случись что, то и воевать пойду. Положение обязывает.

— Давай лучше посмотрим, что с ним.

Добрый доктор

Мы сгрудились вокруг неподвижного султаныча.

— Надо его за шею пощупать. Я сама в кино видела, так проверяют живой или нет. А потом или, тяжко вздохнув, снимают шапки, или радостно сообщают, что выкарабкается, бедолага. — Тут же нашла применение своим глубоким кинематографическим познаниям Лялечка. — Только я его трогать не буду. Противный он. Да и шапки у меня нету…

— Живой, — спокойно сообщил аббат и разъяснил, почему пришел к такому выводу, — не могут у мертвых так уши опухать.

Действительно, правое ухо Бабая, да не только ухо, но и вся правая сторона лица, куда пришелся мощный удар царевны, на глазах меняла цвет и форму.

— Уже лучше, — сделал вывод Далдон, — теперь бы только оклемался.

Лялечка поискала у себя на голове шапку, но, как и ожидала, не обнаружила ее там, тяжело вздохнула и изрекла:

— Выкарабкается, бедолага.

— Надо же как-то его в чувства приводить. А то, не приходя в сознание, потихоньку отдаст богу душу…

— Шайтану, — поправила царя Чёртовушка.

— Все равно. О! Принести сюда моей крепкой медовухи!

Почти тут же появился слуга с пятилитровой бутылью, наполненной прозрачной жидкостью.

— Мертвого поднимет, — радостно сообщил Далдон.

С характерным хлопком он выдернул плотно подогнанную пробку. Тут же я почувствовал знакомый специфичный запах и не удержался от комментария:

— Спирт. Медицинский.

— Тогда, чур, я буду доктором! — Первой отреагировала на мое сообщение Лялечка. — Мне нужны резиновые варежки и очень острый ножик.

Тем временем Далдон плеснул немного «крепкой медовухи» в бокал и, оттянув нижнюю губу Бабая, вылил спирт в рот бессознательного принца. Султаныч поперхнулся, закашлялся и уставился на нас ничего не понимающим, выпученным левым глазом (правый совсем заплыл). Царь легко приподнял Бабая и усадил прямо на пол, подперши принца спиной о стену.