Свинцовый закат

Он указал на круглый пятачок в сухой траве, и впрямь похожий на след от исчезнувшей аномалии. Или, может, не исчезнувшей, а переродившейся и все еще подстерегающей своих жертв, маскируясь под безобидную проплешину. «Колодка» являлась редкой и малоизученной аномалией, чье коварство как раз и заключалось в подобной мимикрии. Кальтеру сильно повезло, что он вовремя заметил подозрительную кочку и не наступил на нее, а иначе вряд ли мы с ним еще встретились бы. Хотя, возможно, для меня это оказалось бы к лучшему. Гибель Вени Черепка принесла столько проблем, что впору было задуматься, повезло ли мне в том, что я пережил вчерашнее утро, а он – нет.

С той поры, как монолитовцы ударили по Небесному Пауку, с ним произошли разительные метаморфозы. Лишенная защиты гигантская четвероногая цитадель простояла над Рыжим Лесом всего пару месяцев, после чего в один прекрасный день взяла и рухнула. Те сталкеры, которые весь минувший год совершали к ней паломничество, отмечали, что Паук корродирует и рассыпается в прах буквально на глазах. Непонятно, было ли в этом виновато погубившее его чудо-оружие или утратившую защитное поле конструкцию уничтожал климат Зоны. Но так или иначе, а теперь от некогда величественного сооружения осталась лишь бесформенная груда железа, проржавелого настолько, что казалось, будто оно гниет здесь со времен Второй мировой. Даже радиоактивная техника на Свалке, чей возраст исчислялся четвертью века, и та в сравнении с нынешним Пауком выглядела куда презентабельнее.

Сегодня было уже трудно опознать в лежащей посреди леса искореженной громадине пришельца из невесть какой вселенной, спутавшего карты и монолитовцам, и военным, и тем сталкерам, кто сразу после отключения «выжигателя» рискнул сунуться в Рыжий Лес. Ржавчина целыми пластами отваливалась от паучьих боков и валявшихся возле него оторванных при падении ног, некогда удерживавших цитадель над кронами деревьев. Невероятно, но крепчайшие опоры подверглись коррозии в той же степени, что и стенки корпуса! Хотя, казалось бы, первые должны были ржаветь не так стремительно, как последний. Поместите в одинаково неблагоприятные условия лист жести и толстый лом и посмотрите, что из них придет в негодность быстрее. На Небесного же Паука этот закон не распространялся, и теперь его покрытые коррозийными язвами ноги разваливались просто от собственной тяжести.

– Какой бесславный конец для такого грозного воина, – покачал я головой, не забывая, естественно, о предупреждении компаньона поглядывать себе под ноги.

– Этот воин из иных времен умер славной смертью, – не согласился со мной Кальтер и, содрав с паучьей ноги кусочек ржавой коросты, добавил: – А это – последствия темпоральной стерилизации.

– Чего-чего? – переспросил я.

– Неважно, – отмахнулся майор. – Главное, Паук исполнил свой долг и погиб с честью. Поэтому изволь относиться к нему почтительно, пусть он был всего лишь машиной.

– Хочешь сказать, Тимофеич, что тебе известны тайны этого громилы? – недоверчиво прищурился я. – А меня в них по старой дружбе случаем не посвятишь?

– Может, и посвящу, – уклончиво ответил Кальтер и, перемахнув через лежащую опору, направился к окруженному поваленными соснами, похожему на гигантскую юлу корпусу цитадели.

– И где должно находиться адресованное тебе послание? – поинтересовался я, не отставая от компаньона ни на шаг.

– На самом видном месте, – ответил тот, озираясь по сторонам. – Там, где я его сразу обнаружу.

– Не сочти меня назойливым, но от кого оно?

– Ты знаешь, от кого.

– От Веры? – удивился я. – Но почему именно здесь? Да и зачем? Она ведь и так разговаривает с тобой… с нами.

– Таков у нас был уговор, – лаконично пояснил Кальтер и чуть погодя признался: – Честно говоря, год назад ты не показался мне болтуном.

– Слишком много воды утекло с тех пор, старик, – заметил я по этому поводу. – Год назад ты тоже был верен присяге и имел две руки.

– Ты прав, – задумчиво пробормотал майор, в кои-то веки хоть в чем-то со мной согласившись. После чего неторопливо побрел вокруг цитадели, внимательно осматривая ее побуревшие, крошащиеся, будто слоеное печенье, стены. Я решил проявить участие и помочь компаньону, а заодно воспользоваться случаем и изучить Паука вблизи. Раньше мне доводилось видеть его лишь издали, но, даже пребывая в крайне плачевном состоянии, он разжигал во мне любопытство.