Свинцовый закат

Полагаю, нет нужды объяснять, куда вдруг испарился дед Козьма и что стряслось с лесопилкой. Реалистичный мираж растаял, и все вокруг снова обратилось в тлен. Заодно исчезли кумачовые флаги, транспарант и, что хуже всего, оконное стекло и занавеска, за которыми мы прятались. Дверь и подпирающая ее трухлявая лавка, к счастью, остались. Правда, счастье то было, увы, мимолетным. Проломив крыльцо, упустивший жертву снорк начал в недоумении озираться и увидел две пялившиеся на него физиономии. Даже Кальтер со своей реакцией не успел вовремя отпрянуть от окна, а обо мне и говорить нечего. Монстру же было без разницы, кого растерзать, старика или нас. Тварь жаждала крови, а кому она принадлежит, мутанта не волновало.

Вот что случается с теми, кто отказывается протянуть руку помощи вопиющему о спасении старику! Наша история могла бы по праву стать библейской притчей, продолжай эта книга вбирать в себя подобные назидательные факты. Вероятно, в будущем пример грешников Леонида и Константина и впрямь пошел бы кому-нибудь впрок. А нам каяться в совершенном проступке было некогда. Вместо мольбы о спасении мы предпочли вновь сыграть с Господом в рулетку. И вновь по высоким ставкам. Ведь каждому сталкеру известно, насколько азартен Господь и что не в его правилах отказываться от игры, если противник бросает на кон собственные жизни.

Выстрел стариковского ружья и рев раненого снорка произвели на кишащей мутантами вырубке эффект разорвавшейся бомбы. Орда взревела на тысячи голосов и ринулась вперед так, как она, наверное, покидала Припять, спасаясь от Искателя и Буревестника. Подъем по склону снизил скорость этой волны, но теперь она опять хлынула на юг во всю свою мощь. И к своей неизбежной погибели, если, конечно, я правильно разгадал умысел апостолов Монолита.

Нам с Кальтером одновременно и повезло, и не повезло. Везение заключалось в том, что, кроме подстреленного снорка, больше ни одно чудовище не позарилось на наши головы. Однако вмиг состарившаяся на двадцать пять лет конторка стояла точно на пути живой лавины, способной шутя растоптать и более крупную преграду.

Заметивший нас снорк предпочел вторгнуться в дом культурно – через дверь, – а не прыгнул в окно, что для него было бы отнюдь не удивительно. Вышибив плечом подпертую трухлявой скамьей гнилую дверь, монстр ворвался в бытовку и налетел на стол, который Кальтер пихнул ему под ноги, прежде чем сиганул нырком в окно следом за мной. Налетев на препятствие, снорк споткнулся и, переломив пополам столешницу, загремел на пол. После чего в злобе расшвырял обломки, вскочил на ноги и бросился было обратно. Но Тимофеич предвидел, что устроенная им помеха не задержит врага надолго, и потому подстраховался. Едва выпрыгнув наружу, майор рявкнул мне «лежать!» и, не вставая, сразу метнул в окно гранату.

Снорк уже несся к двери, но прогремевший рядом с ним взрыв отшвырнул его сквозь фанерную перегородку во вторую половину здания. Что в ней находилось, мы не выясняли, однако, судя по грохоту, треску и звону битого стекла, хламу там тоже хватало. Взрыв не прикончил мутанта – мы это поняли по его воплям и шумной возне. Но кое-какие повреждения снорк получил, поскольку иначе он выкарабкался бы из-под завала гораздо раньше. А мы, вскочив с земли, помчались со всех ног к единственному подходящему нам укрытию – распиловочному цеху. Пока что мутанты огибали его, но поскольку впереди лавины бежала в основном шустрая мелюзга, то с появлением тяжеловесов все должно было круто измениться.

Почему же мы рванули именно туда? Да потому что давно заметили ржавеющую в цеху пилораму: массивный агрегат, способный пропускать через себя многотонные бревна. Своротить такой с постамента было не под силу даже псевдогигантам, не говоря уже о мутантах послабее. И куда еще, спрашивается, нам было приткнуться в обезумевшем мире, кроме этого незыблемого железного островка?

Что ни говори, а денек нынче выдался – не пожелаешь и врагу. И если я все-таки выживу, уверен: стометровка между цехом и конторкой, которую мы с Кальтером преодолели в спринтерском темпе, будет сниться мне в кошмарах до самой смерти. А расскажешь кому – черта с два поверят! За те секунды, что мы бежали к пилораме, справа и слева от нас пронеслось столько нечисти, сколько я перестрелял, пожалуй, за пару последних лет. Можете представить, каких усилий стоило мне сдерживать себя, чтобы вместо стрельбы изображать дриблингующего баскетболиста, идущего в атаку на кольцо соперника. А что прикажете делать? Обуянные паникой монстры мчались напропалую и точно не уступили бы мне дорогу. Вот и приходилось идти им на уступки в одностороннем порядке, мечась туда-сюда и радуясь, что навыки, некогда отработанные мной на баскетбольной площадке, не выветрились из памяти за столько лет.