Свифт

Незавидным было положение Свифта в доме стареющего аристократа. Он по существу являлся кем-то вроде старшего камердинера. Ему приходилось читать вслух своему патрону, писать под его диктовку, вести счетные книги.

Общество, которое окружало Темпля, отнюдь не походило на среду, в которой до сих пор вращался молодой Свифт. В Мур-Парк приезжали за советом и помощью современные политики, придворные интриганы, знавшие, что новый король Вильгельм хорошо относится к Темплю, помня о тех услугах, которые оказывал ему английский дипломат во время его пребывания в Гааге на посту английского посла.

Лучшие представители литературы во главе с Джоном Драйденом, также охотно посещали резиденцию Темпля. Джонатан Свифт присутствовал при литературных спорах о преимуществах классической литературы перед современной. Драйден читал здесь свои драматические произведения по форме близкие французскому классицизму, по идеологии — защищавшие власть аристократии. Это был большой мастер стиля, придворный поэт крупного дворянства, рано покончивший с революционными настроениями своей юности и с реставрацией Стюартов быстро перешедший в лагерь враждебный пуританству и революции. Он был главой и руководителем молодого поколения поэтов. В лондонской кофейне Билля, где собирались литераторы его поры, все теснились у его стула, который зимой стоял у высокого камина, а летом — на балконе кофейни. Молодые писатели и любители литературы слушали настороженным ухом отзывы Драйдена о последней трагедии Расина или о каком-нибудь другом значительном явлении» Высшей наградой для молодого писателя было получить понюшку табаку из большой табакерки Драйдена.

На первых порах пребывания в доме Темпля самые радужные надежды окрыляли молодого Джонатана Свифта. Ему казалось, что именно отсюда, с расчищенных аллей обширного Мур-Парка откроется его победоносное вступление в жизнь. Он видел в мечтах, как из безвестного баккалавра, он превращается в властителя человеческих дум, в писателя, в политического деятеля.

Действительность изо дня в день разбивала эти мечты, доказывала их утопичность: ведь он все еще продолжал оставаться в унизительном положении слуги, который даже не допускался к столу.

Всю горечь своего положения у Темпля Свифт выразил уже много лет спустя в своем памфлете «Наставление челяди». Здесь за горькими шутками кроется большая автобиографическая правда.

Свифт начинает свой памфлет с правил, касающихся всякой челяди:

— Если заметите, что кто-нибудь из товарищей ваших надувает барина, старайтесь прикрыть его плутни, чтобы не заслужить прозвища наушника: единственное исключение должно делать в отношении господского любимца, к которому весь остальной дом питает справедливую ненависть; благоразумие повеливает сваливать все вины на этого любимца.

— Всегда принимайте сторону торговцев против своих господ; если вас посылают что-нибудь купить, отнюдь не торгуйтесь, а великодушно давайте, что спросят. Это приносит большую честь господам, да и вам может перепасть при этом в карман несколько шиллингов; если же барину приходится таким образом переплачивать, то примите в соображение, что ему легче чем бедному лавочнику перенести убыток.

— Никогда не приходите раньше, чем по третьему или четвертому. зову; только собаки бегут на первый свист; если же барин кричит «Эй, кто там»: то совсем не ходите — на кто, ответ никто.

— Убедительнейшим образом советую вам пребывать в согласии и единодушии; но прошу не искажать моих слов; ссорьтесь между собой, сколько угодно, только имейте всегда в соображении, что у вас есть общий враг, ваш барин, или барыня, против которых вам надо отстаивать общие интересы.

— Поверьте старому опытному человеку: кто по злобе к своему сотоварищу-сослуживцу передает барину какую-нибудь сплетню, тот не преминет погибнуть под бременем общего против него заговора.

— Все провинности Надо сваливать на комнатных собачек, любимых кошек, обезьян, попугаев, детей, на недавно отошедших слуг; этим вы и себя оправдываете, и избавляете своих господ от труда и беспокойства браниться.

В таком же духе дает наставление Свифт буфетчику, кухаркам, лакеям, кучерам, привратникам, горничным, нянькам, кормилицам, прачкам и гувернанткам.

Во всех наставлениях чувствуется оскорбленное самолюбие человека, чувствующего себя в униженном положении только потому, что он лишен дворянских титулов и богатства.

— Если за столом случиться быть какому-нибудь ничтожеству вроде капеллана, учителя или бедного родственника, и вы заметите, что барин и общество пренебрегают им (а этого никто так скоро не замечает и не соображает как слуги), то вам и лакею следует подражать примеру господ и прислуживать этому лицу на несколько степеней хуже.