Свидание в Хэллоуин

– Клад, разумеется! – саркастически заявил он. – Сокровища отступающего Наполеона или золото, награбленное бандитом Стенькой Разиным. Впрочем, что я говорю? В тайнике немецкая подданная прятала бриллианты Третьего рейха! Ох-хо-хо! Астра меня умиляет! Неординарная барышня. Значит, она подалась в компаньонки к баронессе ради сокровищ? Уж не вы ли ее надоумили? Работая сторожем…

– Я не сторож, – не выдержал Матвей. – Не давайте воли своим фантазиям.

– Немка ведь приехала в забытый богом Камышин не ради изучения быта и нравов жителей провинциальной России? Эта дама вызвала ваш интерес, и вы подослали к ней Астру, влюбленную в вас женщину, которая на все согласилась? Вам не стыдно?

– Я не намерен терпеть ваш тон, господин Борисов.

– Вижу, вы бедны, но горды, как разорившийся отпрыск знатной фамилии. Превратности судьбы: из князей – в сторожа. Обидно!

– Я устал повторять…

– Ладно, ладно. Допустим, я найду Крымова, это несложно. А вы уверены, что он расскажет и про тайник, и про его содержимое?

– Нет. Я всего лишь прошу вас попытаться.

– Вы используете меня вслепую.

– Только ради Астры. Эта трагедия с пожаром и гибелью женщины может иметь для нее нежелательные последствия.

– Вам повезло, – пристально посмотрел на него Борисов. – Кажется, дела возбуждать не будут, спишут все на несчастный случай. Вы удивительно удачливы, господин э-э… сторож.

Матвей открыл было рот, чтобы в очередной раз заявить протест, но на ходу осадил себя и сказал только:

– Когда мне позвонить по поводу Крымова?

– Завтра. Это срочно, я правильно понял?

Камышин

В домике Коржавиных царило уныние – бабка, казалось, еще сильнее сгорбилась, а Зойка сидела за столом как в воду опущенная.

– Пошел прочь, вислоухий! – раздался со двора крик соседки.

Рыжий пес надрывался от лая, преследуя незваную гостью до дверей. Та отмахивалась от него прутиком.

– Ба! – громко обратилась к старухе белокурая внучка. – К нам тетка Фрося идет. Наверное, опять дрожжи одалживать.

Она угадала.

– Ой, Климовна, – кряхтя, вошла в кухню соседка: любопытная и завистливая баба, постоянно страдающая радикулитом. – Я тесто затеяла. Дай щепотку дрожжей!

Держась за поясницу, она уселась, ожидая, пока старуха достанет дрожжей и завернет кусочек в газету.

– Слыхали про немку-то? Дом ее, пристанище сатаны, сгорел, и она вместе с ним изжарилась. Туды ей и дорога! А прислужницу со сторожем будто корова языком слизала. Испарилися! Прямо как Эльза ваша.

Бабка молча опустила глаза – глухота оправдывала ее угрюмое недовольство и позволяла избегать щекотливых разговоров. Зато Зойка так и зарделась, заерзала на колченогом стуле.

– Эльза тут не при делах, – сверкнула она голубыми глазами. – Она давно у баронессы не работает.

– Знаю… Люди брешуть, немку громом и молнией убило. Только грозы в ту ночь не было. Климовна! – закричала соседка, обращаясь к старухе. – У тебя как со здоровьицем-то?

– У бабушки ревматизм, – ответила за нее Зойка. – Суставы болят. Мы ореховым настоем натираем.

– Слава богу. Я уж подумала, не удар ли ее хватил? Сама неделю пролежала, двинуться не могла – так спину скрутило. Гляжу в окно, а к вашему дому «Скорая» прикатила. Как раз в ту ночь, когда горело на Озерной.

Соседку правда одолел тяжелый приступ радикулита, но жгучее желание разузнать, что стряслось у Коржавиных, подняло ее с постели в рекордно короткий срок. Если бы не стреляющая боль в пояснице, от которой перехватывало дыхание и останавливалось сердце, то пришла бы наутро после пожара.

– Вы разве не спите по ночам? – с ехидцей спросила Зойка.

Ох и бедовая девка растет! Как бы по стопам сестры не пошла.

– Уснешь тут, когда от боли глаза на лоб вылазят, – укоризненно произнесла соседка. – Не дай тебе бог, деточка, так мучиться.

– Вот и я не спала, – прониклась «сочувствием» девушка. – Живот болел. Думали, аппендицит. Врачи приехали, посмотрели – оказалось, отравление. Творога несвежего поела, и на тебе, пришлось «неотложку» вызывать.

– Да… да… – по-птичьи кивала головой старуха. – Да…

Круглое лицо соседки покраснело от досады. Вот, оказывается, в чем дело, – всего-навсего кишечные колики от прокисшего творога. Она-то думала!

– А я грешила на Эльзу! Не она ли дом подпалила?

– Что вы придумываете, тетя Фрося? – вступилась за сестру Зойка.

– Может, вы ее на чердаке прячете? – не унималась соседка. – Меня не проведешь. Я нюхом чую, что к чему.

– Идите, обыщите все комнаты. Я вам и чердак покажу, и подпол, и сарай. Нету Эльзы! Правда, бабушка?

Старуха только кивала, как заведенная. Она толком не понимала, о чем речь, но начала нервничать. Коржавины жили замкнуто, и визит соседки пришелся старухе не по душе. Дрожжи – лишь предлог, чтобы попасть в дом, высматривать, выведывать, а потом судачить с другими такими же кумушками, перемывать кости ее внучкам.

Гостья сидела молча, собрав лоб в напряженные складки, что-то соображая.

– А тебя, значит, именно в ту ночь живот прихватил? – со скрытой неприязнью спросила она Зойку. – Ну-ну…

Глава 30

Москва