Свидание с морем

Иван Иванович повернулся к Игорю:

— Так и не удалось, весёлый человек, нам поговорить... Константин! А ты почему ещё здесь?

Высокий складный мальчик подошёл к столу:

— Лошадку заканчивал. Посмотрите, какая получилась!

— Дай-ка... — Иван Иванович рассмотрел лошадку, вертя в пальцах. — Отличная лошадка. Отмечена вкусом и аккуратностью. Ставь её на стеллаж.

— А можно, я сперва ребятам в отряде покажу?

— Покажи, Костя. Отчего же не порадовать товарищей... А ты, ушастый, откуда взялся?

Иван Иванович выволок из-под стола сонного Тюбика.

— В-ваф, — сказал Тюбик. Мол, чего пристаёшь.

— Это со мной пришёл, его Тюбик зовут, — сказал Игорь.

— Любишь зверей?

— Люблю, они хорошие.

— Это приятно слышать. Непременно приходи завтра. Поговорим наконец. А сейчас, ребятишки, пойдём ужинать.

Они вышли из мастерской. Пропустив Тюбика, Иван Иванович запер дверь на ключ.

Костя шёл впереди всех и небрежно помахивал своей прекрасной коричневой лошадкой, будто он каждый день таких делает и ему это пара пустяков.

Игорь не отводил глаз от лошадки, она всё больше нравилась ему. Хорошо бы сделать такую же и подарить Ларисе.

«Надо хорошенько попросить Ивана Ивановича, — подумал Игорь, — чтобы он научил, как сделать такую замечательную лошадку».

Глава пятая

На полдник Игорь не пошёл и помчался в мастерскую. Как он и рассчитывал, народу ещё никого не было. Иван Иванович приделывал к двери во дворик верёвочную сетку.

— Муха, понимаешь ли, начинает наведываться, — объяснил он назначение сетки. — Муха — это один из тех немногих зверей, которых я никак не могу полюбить. Нахальный, приставучий и очень невежливый.

— Осы хуже, — выразил своё мнение Игорь. — Они жалят. Видели, сколько ос в столовой? Над каждым стаканом компота по двенадцать штук вьётся.

Иван Иванович не согласился:

— Оса всё-таки разборчивее, чище, в ней есть благородство. Кстати: почему ты во время полдника не вьёшься в столовой над стаканом компота, а пребываешь в ином помещении?

— Я не хочу кушать, я хочу в кружок, — сказал Игорь.

— Нарушающих распорядок дня я в кружок не беру.

— Да? — сокрушённо вздохнул Игорь. — Жалко, что у вас такое правило. Я так хотел сделать лошадку!

— Какую именно лошадку?

— Такую, как у Кости из шестого отряда.

— Ты сможешь сделать такую лошадку?

— Ну, совсем такую, наверное, никому больше не сделать, но хотя бы вроде неё.

— Любопытная постановка вопроса. Ну, хорошо. Допустим, что ты сделал точно такую лошадку. Что от этого прибавилось в нашем мире? Неужели тебе не хочется сделать что-то такое, чего ещё никто не делал? В твоей голове не возникают образы, навеянные личным отношением к миру, а не чужими произведениями?

Игорь признался с улыбкой смущения:

— Во сне иногда что-то такое небываемое мерещится. А так, в жизни, я ничего не могу придумать. Что вижу, о том и воображаю.

— Это свойственно каждому, — согласился Иван Иванович. — Вся разница в том, кто на что обращает внимание, кто как видит. Движение предмета в сознании от фотографии к образу составляет и смысл и тайну творчества. Если бы этого не было, человек никогда не узнал бы, что за скорлупой ореха таится вкусное и питательное ядро. Схватываешь?

— Схватываю, — кивнул Игорь.

Он в самом деле понимал смысл речей Ивана Ивановича, несмотря на много непонятных слов. Составленные вместе, непонятные слова сами собой объяснялись.

Иван Иванович достал из-под стола затейливо искрученную коряжку.

— Что ты видишь в этом сучке?

— Надо подумать...

Игорь взял коряжку в руки и стал её по-всякому вертеть. Замерещились разные образы, пришлось немного прищурить глаза, чтобы их получше рассмотреть. С прищуренными глазами лишние части отпадали и не мешали видеть.

— Вот так будет лось, — начал он рассказывать, — только с тремя ногами, и голова слишком большая... А с этой стороны вроде старичок сидит на пеньке и ноги протянул, а это рука и в руке палка. А с этой стороны получается... какой-то динозавр.

Иван Иванович взял у него коряжку и поставил на стол вертикально:

— А если так посмотреть?

— Так, вроде на балерину похоже, — пригляделся Игорь. — Только руки кривые и длинные. И ноги уродские. Одна толстая, другая тонкая, и хвост зачем-то. Нет, балерины не выйдет.

— Хвост, он, конечно, совсем непригоден в данном случае, — сказал Иван Иванович и отсёк лишний кусок точным ударом острого ножа. — Это ты прав... А от твоего заявления относительно рук и ног мне стало грустно. Не в примитивной пропорции и не в портретном сходстве красота и правда жизни. Легенда о целесообразности прекрасного отжила свой краткий век. Симметрия — это лишь один из многих видов проявления гармонии миров. Посмотри на эти разной длины и неравной толщины конечности. Сколько в них изящества и полёта! Словом, если хочешь... Впрочем, ты есть разболтанный мальчик, который не ходит на полдник, и в кружок не можешь быть принят.

Заворожённый речью Ивана Ивановича, Игорь забыл, что он разболтанный мальчик и не ходит на полдник. У него уже не было сомнений, что он член кружка «Природа и фантазия» и сейчас примется вырезать из сучка балерину.