Связной

— С утра дул северный ветер, — спокойно заговорил старший лейтенант, в упор рассматривая задержанного. В его внешности будто бы ничего не изменилось: все тот же безмятежный и уравновешенный взгляд, ничего не говорящая осанка, вот только руки вдруг неожиданно дрогнули, словно хотели отыскать опору. — Что же ты молчишь… Курченков? А ответ должен быть таким: «Погода уже испортилась, но к концу дня обещают солнце».

— Я не понимаю, о чем вы говорите, — выдавил из себя задержанный.

— Курченков — это твой псевдоним в разведшколе или настоящая фамилия?

— Не знаю никакой разведшколы, — отвернулся Панченко.

— Я сразу понял, что ты крепкий орешек, что просто так тебя не расколоть. Только я ведь тоже упрямый. Давай посмотрим, кто кого переупрямит. — Посмотрев на часы, Тимофей неодобрительно покачал головой: — Пожалуй, мне сегодня не до длинных бесед, у меня был очень тяжелый день. Я вот здесь с тобой сижу, а мне даже посочувствовать никто не может. Мне бы тебя разговорить побыстрее да спать ложиться, а ты все упрямишься. Знаешь, не то у меня нынче настроение, чтобы до утра с тобой маяться. Придется использовать проверенные методы… Как я все-таки этого не люблю, кто бы знал! Но никуда не денешься, вынуждают! — Неодобрительно покачав головой, Романцев вытащил пистолет и продолжил: — Ответь мне откровенно, это ты Курченков?.. Даю тебе десять секунд. Если не ответишь, я прострелю тебе левую ногу. Если и дальше не договоримся, будет еще хуже. И так будет продолжаться до тех самых пор… пока не станет совсем плохо. Твое время пошло!

— Не посмеешь!

— Ты меня плохо знаешь, — заверил Тимофей и вышел из-за стола: — Все, десять!.. Твое время вышло. — И выстрелил в левую ногу Панченко.

— А-а-а! — завыл арестованный. — Ты что творишь, старший лейтенант!

— Жаль, конечно, паркет… испорчу, — покачал головой Романцев. — Но ради дела чего только не предпримешь. Даю еще десять секунд… Вопрос тот же: ты — Курченков? Если не услышу ответа, стреляю в левую руку. Третий выстрел будет в голову! Что потом? Потом я пойду спать. Знаешь, намаялся я за целый день, надо отдохнуть. Сержант, — обратился он к караульному, стоявшему в дверях, — ты подтверждаешь, что он напал на меня, и мне ничего более не оставалось делать, как в целях самообороны застрелить его?

— Так точно, товарищ старший лейтенант! — бодро откликнулся сержант.

— Ну, вот видишь, все формальности улажены. Слово за тобой. Время пошло, — снова посмотрел Тимофей на часы.

— Ты просто сумасшедший!

— Три секунды… Восемь секунд… Твое время…

— Постой, — взмолился Панченко, — я все скажу! Я и есть Курченков, резидент германской разведки.

— Убедил… Сержант, позови сюда врача. Пусть осмотрит у арестованного рану.

Через несколько минут появился эскулап. Невысокого росточка, со старым кожаным чемоданом, на котором был нарисован красный крест. С первых произнесенных им слов стало понятно, что доктор из старорежимных: возраст, манера вести разговор. Редкая учтивость сделала бы честь даже лейб-медику императорского дворца, и оставалось только гадать, каким образом тот попал в военную контрразведку и, главное, как сумел уцелеть.

— Ну-с, молодой человек, давайте осмотрим вашу рану, — по-деловому предложил врач. Одобрительно хмыкнув, заметил: — Вам повезло, пуля прошла по касательной. Жить будете… Я полагаю, что человек, пальнувший в вас, знал свое дело. Советую в другой раз быть благоразумнее. — Обработав рану, он крепко ее перебинтовал. — Следующую перевязку я вам сделаю завтра, если, конечно, доживете… — Не делая разницы между арестованным и старшим лейтенантом военной контрразведки, учтиво попрощался: — До свидания, молодые люди.

— …Но мне этого мало. То, что ты резидент, я и так знал. Твое настоящее имя? — спросил Романцев, когда доктор вышел.

— Мое настоящее имя — Шувалов Петр Васильевич, кадровый майор Красной армии. Попал в плен в сорок первом под Минском. Потом был военный лагерь.

— Как давно служишь у немцев?

— С осени сорок первого года был завербован абверовской военной разведкой. Окончил Витебскую школу диверсантов.

— Кто руководил вашей школой?

— Обучавшие были разбиты на две группы. Первую, в которой находился я, возглавлял лейтенант Петров, а вторую — старший лейтенант Пройдаков.

— Чем занимался по окончании школы?

— Со своей группой вел разведку переднего края советской обороны под командованием капитана Бухгольца.

— Где именно?

— Под Воронежем, у села Емелина, под Смоленском, по линии деревень Красные ключи и Выселки…

— Была ли проверка перед заброской в советский тыл?

— Была… Дважды мою группу проверяли в боевых операциях против партизан в районе Логойска в Белоруссии.

— Ты должен был встретить группу Ермолаева?

— Да. Руководство отрядом возлагалось на меня.

— Какая задача отряда на территории Московской области?