Связанные судьбой

– Именно сейчас, – заговорщически продолжил он. – Ты добился многого: с этим никто не будет спорить, – но если мисс Хайвуд передумает насчет свадьбы, мы оба знаем, что она не окажется первой в этом смысле. Твоя предыдущая невеста тоже сбежала.

Пирс ощетинился. Клио не сбегала от него. Он держался от нее на расстоянии, и для этого были причины. Ее безопасность зависела от того, что Пирс не позволял ей приближаться к нему. И кто мог предположить, что война продлится так долго? В любом случае их помолвка была следствием уговора между семьями, а не любовью. Пирс вовсе не осуждал ее за то, что она выбрала счастливую жизнь с Рейфом.

Более того, он не кинулся в Лондон в тот же сезон, чтобы найти новую невесту. Следующий тоже пропустил. Он был занят. Слишком занят, чтобы ухаживать за женщинами или заводить обычные интрижки. Но обязательно женился бы, если бы возникло такое желание.

– Мисс Хайвуд не сбежит, – заметил он.

– Хорошо! Это хорошо. Надеюсь, ты не обижаешься на меня, Гренвилл. Заслуженно или нет, но у девушки все-таки есть репутация. Ты поступил очень благородно, сделав ей предложение. Мне лишь хотелось быть уверенным, что ты все уладишь до конца этих двух недель. Все-таки у меня две дочери, о которых тоже нельзя забывать. Даже тень скандала не должна коснуться их.

Такая озабоченность показалась Пирсу странной, тем более что исходила от человека, который, по всем признакам, сам впутался в скандал.

– Даю слово, – сухо сказал Пирс. – Помолвка будет объявлена.

– И не пренебрегай девушкой. Женщины любят, когда за ними бегают. – Сэр Вернон хлопнул его по спине. – Это же спорт.

Направив коня в сторону усадьбы, Пирс вдруг увидел завораживающую картину.

Через луг навстречу ему во весь опор мчалась на лошади Шарлотта. Как в его эротических фантазиях – золотистые волосы развевались за спиной, она вся сияла, а голубые глаза…

Закрыты?

Присмотревшись, он заметил, что она отчаянно цеплялась за гриву лошади, и выражение ужаса на лице. Пирсу стало понятно почему.

Лошадь неслась прямиком к ручью. В это время года он превратился в небольшую речку с крутыми, заросшими мхом берегами.

Прыжок через ручей мог бы стать вызовом опытному наезднику, а Шарлотта, с побелевшими костяшками пальцев и зажмуренными глазами, попросту свернет себе шею.

– Мисс Хайвуд! – крикнул он, резко послав своего мерина рысью, а потом так скоро – насколько это было возможно, в полный галоп.

Но это оказалось уже бессмысленно.

Расстояние между ней и ручьем быстро сокращалось.

Он не успевал вовремя. Физически не мог успеть.

И вообще ничего не мог сделать.

Сердце колотилось в груди так, что могло посоперничать с грохотом копыт.

– Шарлотта! – Крик вырвался у него, но был совершенно напрасен.

С ним редко бывало такое, когда Пирс чувствовал свое абсолютное бессилие. Если точнее, сегодня это случилось впервые после того, когда он был еще семилетним мальчишкой.

Пирс уже тогда понял, насколько отвратительно это чувство.

И решил, что никогда не позволит себе испытывать его вновь.

И вот опять! Он наблюдал, как Шарлотта Хайвуд несется навстречу неминуемой катастрофе, и ничего не мог сделать.

Лошадь внезапно развернулась: ей явно хотелось прыгать через поток не больше, чем наезднице.

Потом животное как вкопанное остановилось на самой кромке берега. Только вот Шарлотта продолжала двигаться. Она перелетела через голову лошади, а затем рухнула в ручей головой вниз, взметнув столб воды.

Пирс резко остановил своего мерина и с замиранием сердца стал следить, когда она вынырнет на поверхность.

Удары сердца отсчитывали секунды. Внутри у него словно все взорвалось: гнев, замешательство, страх, отчаяние – все, что он поклялся себе больше никогда не испытывать.

Сознание словно распалось на отдельные фрагменты, каждый из которых окрашен кровью.

«Она ударилась головой о камень. Она сломала шею. Она утонула.

Ее не стало! Ее не стало!

Ты ничего не можешь сделать.

Ее не стало!»

Еще пару мгновений назад Шарлотта могла бы сказать, что с большим удовольствием оказалась бы в любом другом месте, но только не на спине этой твари.

Она бы сказала неправду.

Потому что сидеть на проклятой лошади было намного приятнее, чем лететь по воздуху, как пушечное ядро.

Но обе эти вещи были куда лучше – несравнимо лучше! – чем падать головой вниз в быстрый ледяной поток.

Вода смягчила падение, и ей повезло, что она не свернула шею, хотя при этом крепко приложилась о камень плечом. Ее любимый бархатный, изумрудного цвета костюм для верховой езды, сшитый в Лондоне, превратился в губку, которая впитала в себя все воды Ноттингемшира. По крайней мере ей так показалось.

На миг Шарлотта потеряла ориентацию, сразу же замерзла, раздувшись раза в два по сравнению со своими обычными размерами, и ощутила себя каким-то опьяневшим китом.

В конце концов, почувствовав свои ноги, нащупала ими камень на дне и напрягла мускулы, помогая себе подняться.

Она сделала прерывистый вдох.

Но, поскользнувшись на тине, потеряла только что обретенную опору и погрузилась в воду по уши.

Быстрый поток подхватил ее, тут же познакомив с огромным валуном.

Хоп!