Связанные прошлым

Это был неоспоримый факт. Каждый мужчина в наших кругах, который хотел бы Инес, был бы глуп, если бы не подумал о том положительном влиянии, которое брак окажет на его будущее.

— Конечно, и это тоже. Моя семья желает союза с вашей семьей. Но с тех пор, как я танцевал с Инес несколько месяцев назад, я знал, что хочу, чтобы она стала моей женой.

Пьетро схватил меня за руку, заставляя встретиться с ним взглядом. Искренняя забота в его глазах удивила меня. Это была не любовь. Он недостаточно хорошо знал Инес, но она явно была ему небезразлична.

— Данте, мы с тобой знаем, что за человек Якопо.

Все знали что за человек Якопо. Он получал удовольствие от пыток. Я тоже иногда ценил силу, которое это давало мне, особенно если я имел дело с предателями или врагами, но Якопо наслаждался этим на сексуальном уровне, что не предвещало ничего хорошего в браке.

Я наклонил голову, пытаясь подавить переполняющую меня ярость.

— Как ты можешь быть так спокоен? Как можешь не прибывать в ярости?

Я почти улыбнулся. Моя ярость была заперта глубоко внутри, где она и останется, пока я не решу выпустить ее на волю. Потребовались годы, чтобы усовершенствовать мою бесстрастную маску, но теперь она была непроницаема, как сталь.

— Мой отец Капо. Ты же знаешь, что это его решение, а не мое.

Глаза Пьетро горели яростью.

— Но ты не одобряешь этого.

Конечно, я не одобрял. Да и как я мог одобрять?

— Инес моя сестра, — просто ответил я.

Я бы не стал больше говорить на людях, даже если мне нравился Пьетро.

— Ты в состоянии стоять и смотреть, как ее отдают монстру?

— Якопо самоуверен и высокомерен. В конце концов, это может его убить.

Пьетро заказал себе еще один напиток, а я все еще крутил в руках свой первый. Мне никогда не нравилось напиваться. Потеря контроля и запретов вызывала у меня глубокое отвращение.

— В конце концов, это может быть слишком поздно для Инес.

Я опустошил свой стакан виски.

— Они поженятся только следующим летом…

— Следующим летом? Тогда ей будет всего семнадцать. Неужели они не дождутся ее совершеннолетия?

Бармен поднял бутылку, но я отрицательно покачал головой. Я не хотел напиваться.

— Один год это очень долго, Пьетро.

Я встретился с ним взглядом.

Он внимательно смотрел мне в глаза, пытаясь понять смысл моих слов. Я бы не стал говорить более откровенно, чем есть на данный момент.

— Ты можешь мне доверять. Я могу помочь.

Я холодно улыбнулся ему, но ничего не сказал. Я бы ни за что не выложил ему все свои секреты и не поделился ими больше, чем у меня уже было. Пьетро был одним из немногих людей, которым я доверял до некоторой степени, но определенно не настолько, чтобы рассказать ему больше, чем было абсолютно необходимо.

— Мне не нужна твоя помощь.

* * *

Рокко и Якопо ждали возле машины, когда мы с Энцо приехали. Якопо широко улыбнулся, еще выше подняв голову и выпятив грудь. Я резко кивнул ему и его брату. Если я сейчас произнесу хоть слово, это будет совсем не похоже на тот изощренный холод, которым я славился. Энцо пожал им руки, но по тому, как сжались его губы, когда он дотронулся до Якопо, было ясно, что он о нем думает. Мало кто любил Якопо. Я никому из них не доверял.

Не говоря ни слова, я скользнул на заднее сиденье. Энцо, как обычно, сел за руль.

— Ты на заднее сиденье, брызгун, — сказал Якопо Рокко, у которого покраснели уши.

В прошлом все его лицо становилось одного цвета, но с годами он научился придавать своим чертам более строгий вид.

Безмолвно Рокко опустился рядом со мной, но яростно впиваясь кинжалами в затылок брата. Их враждебность выходила за рамки соперничества между братьями и сестрами. Это была чистая, ничем не замутненная ненависть.

— Почему ты все еще называешь его этим именем? — спросил Энцо своим низким голосом, заводя машину.

— Разве я не рассказывал тебе эту историю?

— Ты неоднократно всем ее рассказывал, — тихо сказал Рокко.

Я заскрежетал зубами.

— Действительно.

Якопо одарил нас с братом жестокой улыбкой через зеркало заднего вида.

— Это слишком хорошая история, чтобы забыть.

Я не присутствовал при рождении этого имени. Но история все равно ходила по кругу, в основном из-за того, что Якопо поднимал ее, как только она затихала. Рокко было четырнадцать, когда Якопо и его столь же развратные друзья впервые привели его в публичный дом. По-видимому, Якопо приказал двум девушкам устроить Рокко очень интенсивные танцы на коленях, что заставило его кончить в штаны. Естественно, на этом унижение Рокко не закончилось. Затем Якопо и его друзья заставили Рокко раздеться, вытереть свою сперму о крекер и съесть его. Они, вероятно, нашли бы больше способов пытать его, если бы не вмешался Джованни Ареско, наш Младший Босс Чикаго.

— Есть задача, на которой необходимо сосредоточиться, и нет времени останавливаться на прошлом, — отрезал я, гарантируя тишину в оставшейся поездке к нашей цели.

Энцо припарковался в квартале от здания фабрики и вместе с Рокко отправился на разведку. Отец не одобрял моего участия в нападениях, но я настаивал. И все же мне редко позволяли находиться в первых рядах.