Связь миров

Председатель Степлтон, тот и вовсе колебался, считая модифицирующиеся сами собой виртуальные миры источником скорее опасностей, нежели возможностей. Потому и притормаживал изучение доставляемых оттуда артефактов. Тут могла сыграть свою роль и довольно глубокая религиозность главы Корпорации. Всем была известна крайняя нетерпимость любых ветвей христианства и не только к каким-либо проявлениям магии, даже вымышленным, появляющимся на страницах книг или на экране. А тут… ноль выдумки, самая настоящая реальность. И более того, божественные, хотя пока лишь в пределах собственных миров, сущности, наличие которых также не стоило игнорировать, учитывая последние исследования профессора. Не только профессора, честно говоря. Достаточно было почитать обычную прессу, где в первых рядах агрессивно нападающих на развлекательные игровые виртмиры стояли именно представители «традиционных религиозных конфессий», проще говоря, всех трёх видов авраамизма и примкнувших к ним буддистов. Тут был даже не разум, а инстинкты, шепчущие на ухо, что они то не могут вообще никак показать привлекательность своих Яхве, Аллаха и прочих будд, а попытки создать что-то «религиозно верное» в плане виртуальности провалились с таким треском, что даже пингвины в Антарктике заинтересованно повернули головы в нужном направлении, а затем дружно подпрыгнули.

Не-ет, основной массе потребителей услуг, предоставляемых игровыми мирами, требовалась или крутая научно-боевая фантастика с широким применением космического антуража, или столь же крутые и яркие магические миры с непременной возможностью самим использовать всю эту самую магию. Секрет коммерческого успеха таился исключительно в тех областях, а не в приторной и в то же время горьковатой сахариновой сладости официальной жвачки.

Впрочем, Мануэллу Гонсалес сейчас волновало вовсе не это. Выждав немного, она попыталась связаться с профессором, желая получить опровержение своим опасениям либо хотя бы подтвердить их. Всё лучше, чем неизвестность, пребывая в которой невозможно строить сколь-либо далеко идущие планы. Звонок… и длинные гудки. Другой, уже на экстренный номер, которые знали очень и очень немногие. Снова гудки, но спустя минуту они оборвались и в трубке раздался смутно знакомый голос:

— Сеньора Гонсалес?

— Да. Кто со мной говорит? Ваш голос кажется знакомым.

— Шульц. Маркус Шульц, — после недолгой паузы представился собеседник. — Вы звоните из-за присланных профессором файлов, его страховки?

— Да, — не стала ходить вокруг да около латина. — Что с ним произошло, почему он сам не ответил?

Усмешка, но и не громкая, и не злая. Так, скорее уж слегка сожалеющая, заставляющая всерьёз призадуматься о худшем варианте, при котором союз, на который Гонсалес немало поставила, оборвался, не успев принести действительно серьёзных плодов. По причине смерти второй стороны. И тут же слова, опровергающие это.

— Мой патрон жив и здоров. Даже здоровее, чем был ещё вчера. Гораздо. И продолжит руководить подчинёнными лично ему активами. Только в силу непреодолимых обстоятельств будет вынужден делать это при помощи доверенных лиц.

— Он… Его… Как он такое допустил? Как вы все, его охрана, это допустили?

— А кто бы нас спрашивал, сеньора? — вот теперь в голосе звучал ядовитейщий, необычный для немца, сарказм. Однако Шульц довольно долго общался не только с профессором, но и со многими другими этническими русскими. А их мышление легко «заражало» иные народы Европы. Впрочем, большей части это давало больше преимуществ, нежели недостатков. — Нам нечего противопоставить Скользящим, их магии. Или мы сами станем такими же, или останемся «на обочине истории», а то и вовсе в выгребной яме. Слабых никто не станет слушать. Особенно теперь, когда «двери» к становлению Скользящими открыты.

— Мне нужны подробности. Рассказывайте, — процедила с трудом удерживающая себя от приступа злобы Мануэлла.

И они, подробности, последовали. Более того, сеньоре Гонсалес были отправлены кое-какие дополнительные материалы, позволяющие более полно оценить случившееся. Сам момент «скольжения», открывающиеся перспективы и опасности… а ещё момент, когда профессора Тормасова утащили в мир Скарлайга напрямую, минуя «саркофаг».

— Если он в Скарлайге, то с ним можно связаться. Он может связаться, чтобы… чтобы…

— Вот и вы затрудняетесь понять, что именно он может сделать сам, без позволения этого Макса, сеньора, — констатировал замешательство Мануэллы Шульц. — Патрону оставили лишь часть его возможностей и будут неотрывно наблюдать за его действиями. Не сам Скользящий и не кто-то из игроков, ему знакомых. Он же сделал ставку в первую очередь на эти бывшие программы, ставшие разумными существами.

— Ставшие ли?

— Я видел одну из них, наблюдал. О, это живая женщина и очень опасная. Может и созданная искусственно, но ставшая настоящей. Не о том думаете, сеньора Мануэлла, теперь, когда у вас есть знания, переданные патроном и понимание того, что должно произойти…