Святые Спасения

Мысль эта была настолько неприятной, что она сдалась и вызвала Энсли.

— Что это, черт возьми, за штуки?

— Хабитаты, корабли, фабрики, склады расходных материалов, лаборатории, научная аппаратура, датчики; всё, что только можно ожидать от продвинутой цивилизации.

— Но у них у всех одинаковая поверхность.

— Это усовершенствованная защитная зеркальная ткань вроде той, что используете вы, — объяснил Энсли. — Оболочка защищает от излучения нейтронной звезды. Ну и для обороны полезно.

— Так странно, — задумчиво проговорила Элличи, выводя более подробную информацию с датчиков. — Действительно странно. Нейтронная звезда обладает несимметричным гравитационным полем.

— Как такое возможно? — удивилось Вим. — Нет такой теории, которая могла бы объяснить неравномерное распределение массы внутри звезды, не говоря уже о нейтронной звезде.

— Это, должно быть, те внутренние станции, — предположила Элличи. — Сто пятьдесят больших станций. Их гравитационное излучение зашкаливает. Вот они и влияют…

— Мы видели, на что способны корабли Решения, на Ваяне, — сказала Ирелла. — Возможно, это подобное излучение. Какой–то луч направленной гравитации?

— Если достаточное их количество «потянет» поверхность нейтронной звезды, они могут создать волну во внешней коре; в конце концов, это всего лишь ионы и электроны на глубине около четырехсот метров.

— Мне нравится твое «всего лишь», — вставило Вим.

— Но они восприимчивы к внешним силам, — продолжила Ирелла. — Интересно, сможем ли мы составить точную карту поверхности? Там, внизу, как будто катятся настоящие волны.

— Они невысоки, — сказало Вим. — Нейтронная звезда всего двадцать один километр в диаметре, так что волна поднимется разве что на пару миллиметров. Может, меньше.

— Мы упускаем главное, — сказала Элличи. — Почему?

— Потому что они могут?

— Полагаю, потому что они используют нейтроний в качестве оружия. Помните, у Энсли есть какое–то сверхплотное оружие, которого мы еще не видели в действии.

— И вот мы витаем на орбите вокруг массы нейтрония, в два целых три десятых раза превышающей солнечную, — сказала Ирелла. — Материя тут настолько плотна, насколько это вообще возможно. Если использовать ее как оружие, у оликсов будут серьезные проблемы.

— У любого будут, — фыркнуло Вим. — Это оружие для захвата галактики.

— Не согласна, — возразила Ирелла. — Это оружие устрашения галактики, да, но годится оно лишь для уничтожения. Оно не вынудит людей подчиниться — только заставит бежать.

— Или погибнуть.

— Хорошо, что они на нашей стороне, — сказала Элличи.

Ирелла ухмыльнулась подруге:

— В этом кольце не хватает кое–чего — да и вообще–то во всей системе.

— Чего?

— Кораблей–сеятелей.

— Тогда где же они? — нахмурилось Вим.

— Внутри музейной гранулы? — предположила Элличи.

— За ненадобностью, — сказало Вим. — К тому же кольцевая орбита неудобно близка к нейтронной звезде. Радиация там внизу опасна. Если бы у нас не было зеркальной обшивки, флот не смог бы находиться на этой орбите ожидания. Мы бы витали намного дальше.

— Корабли–сеятели устарели, — сказала Ирелла. — И люди не стали утруждать себя их обслуживанием. Простейшее из решений.

— Интересный экскурс в их психологию, — заметила Элличи. — Обычно человеческие культуры проявляют больше почтения к прошлому. Знаете же, что над лунным модулем «Аполлон» в Море Спокойствия был построен защитный купол, чтобы уберечь отпечатки следов Армстронга и Олдрина от чересчур любопытных туристов.

— Которого, вероятно, не стало в тот день, когда оликсы бросили в кратер Теофил супербомбу. Просто чудо, что они не раскололи при этом всю Луну.

— Скорее всего, — раздраженно сказало Вим. — Так какова твоя точка зрения?

— Это первая человеческая цивилизация, о которой мы знаем, что у нее нет ни прошлого, ни наследия, — сказала Ирелла. — Я намеренно не стала обременять их ожиданиями и традициями. Их система ценностей несомненно будет отлична от нашей. И Энсли сказал мне, что они поначалу… спорили.

— Значит, им потребовалось время, чтобы установить границы и поведенческие модели, которые родители обычно прививают детям. Но, конечно, им пришлось определять все это самим. Так что да, вероятно, они будут смотреть на вещи иначе. Со строго логической точки зрения прошлое для них по–настоящему мертво, безотносительно.

— Сентиментальность — врожденная человеческая черта, — сказало Вим.

— Неужто?

— Ой, только не начинай тут развивать тему «природа против воспитания». Пожалуйста.

— Их общество, равно как и отдельные люди, еще недостаточно взрослое, чтобы иметь опыт смерти от старости, — сказала Ирелла. — Подобная потеря им неизвестна. Это не могло не повлиять на их мировоззрение.

— Святые, что же ты сотворила?

— Понятия не имею, — ухмыльнулась она. — Чудесно, не правда ли?