Святослав. Возмужание

Ольгино посольство тоже причалило к острову. Лодейщики не мешкая принялись ещё раз проверять суда перед опасными порогами, ощупывая руками и оглядывая цепким оком каждую снасть. Княгиня со всей свитой, духовником, крещёными варягами, а также несколькими купцами-христианами направилась помолиться в крохотную церквушку. У врат в смиренных позах её встретили черноризцы, что обитали тут же в вырытых землянках-норах и существовали благодаря подношениям христиан-путешественников. Другая часть посольства и воинов, а также лодейные люди, которых христиане презрительно именовали язычниками, пошли к древнему капищу Перуна, чей строгий лик внимательно взирал на пришедших. Большая плоская гранитная глыба перед кумиром с останками предыдущих жертв, кабаньи, бычьи и бараньи черепа – всё вместе дышало суровостью и силой. После приветствия богу Перуну и прославления его древний камень окропила кровь младого агнца, что принёс в жертву могучему богу старший лодейщик. За ним возложили пожертвования воины и посольский люд: несколько добытых в последней стычке с кочевниками топоров, кинжалов и вражьих шеломов с лисьей опушкой легли к подножию кумира, рядом с воткнутым в сыру землю оружием от прежних жертвоприношений. Некоторое время молча стояли славяне, вслушиваясь в шум ветра и волн, в шелест травы на холме, стараясь услышать ответ могучего бога на их просьбу помочь в трудной и опасной дороге. Когда вернулись к лодиям, христиан ещё не было.

– Видать, длинную песнь затянул отец Григорий, – беззлобно хохотнул просмолённый кормщик княжеской лодии, – мы уж и снасти проверили, и жертву Перуну принесли, а они всё в церквушке душной сидят. – С этими словами кормщик зачерпнул в дублёные кормилом ладони непровской воды и с наслаждением омыл в чистых прохладных струях свой бронзовый от загара лик. – Благодать ведь, братья! Непра наша пречистая, Стрибог свежий, что ветрила нам наполняет, Хорс златокудрый, дух вольный, благодать! – Кормщик воздел крепкие руки и с наслаждением потянулся к светилу и ветру всем своим сухощавым мускулистым телом. В это время на тропинке показались возвращающиеся христиане. Лики их были опущены долу, в слегка затуманенных очах – смирение и отрешённость.

Остановка была недолгой, рабов даже не высаживали на берег, – воздали почтение богам и вновь заняли места в лодиях. Караван двинулся дальше.

Минули Становой остров, на котором действительно можно разместить любой стан – военный или купеческий, – поскольку остров сей имеет две версты в ширину и более четырёх вёрст в длину. Одно неудобство, что он, в отличие от Рябинового, весной скрывается под водою. Даже сейчас деревья и кусты торчали там и сям в воде, обозначая полузатопленные границы острова. Здесь же в Непру вдавалась Серебряная коса, покрытая удивительно-белым чистым песком, серебрящимся на солнце.

По левую руку, напротив Станового острова и Серебряной косы, вливалась в Непру река Самарь – тихая и спокойная, обильная всяческой рыбой. Среди прибрежной зелени можно было разглядеть неказистые шалаши рыбаков, которые ловили здесь рыбу, засаливали, вялили, сушили, а потом отправляли на Торжища.

А впереди уже возносились из воды острые гранитные скалы.

На княжеской лодии более опытный кормщик вновь сменил молодого. Жилистый и чёрный от загара, будто сам свит'oй из просмолённой пеньки, босой и обнажённый до пояса, он уверенным шагом прошёл сначала на нос. Некоторое время всматривался в воду, словно видел там нечто недоступное обычному человеческому зрению. Затем, выпрямившись, воздел перед собой руки и обратился с молитвой к богам, прося Сварога, Перуна, Стрибога и Пращуров дать силу и верный глаз в борьбе с предстоящей стихией. По его знаку двое лодейных людей принесли клетку, из которой кормщик извлёк чёрного петуха. Прошептав что-то про себя, он ловким движением свернул птице голову и бросил за борт со словами:

– Прими, отец Перун, жертву нашу!

Той же уверенной походкой он прошёл к кормилу и, приняв его, будто врос в палубный настил. Сверкнув чёрными очами на охоронцев, изрёк:

– Как будем сплавляться через пороги, чтоб оба подле стояли, силушка ваша понадобиться может!

– Гляди, важный какой, командует, будто он нам начальник! – недовольно буркнул Кандыба.

– Важный не важный, а в его руках не токмо наши с тобой жизни, но и матери княгини, – возразил Славомир, взглянув в сторону Ольги.

Княгиня и несколько человек из свиты, переговариваясь, сидели в плетённых из лозы креслах на специально сооружённом дощатом помосте с натянутой сверху парусиной, защищавшей от солнца. Когда кормщик приносил в жертву петуха, княгиня отвернулась и глядела в сторону.