Святоша

— Ты единственная, кто действительно ранен. А не добрая половина из нас.

Когда Скарлетт отворачивается, ее глаза слезятся. Я хватаю ее за лицо и притягиваю к себе.

— Дело не в тебе. Мы все знали, на что шли. И мы пошли, потому что хотели этого.

— Только не я, — ворчит Конор. — Я пошел, потому что ты сказал мне, что после я смогу взять выходной.

— И теперь ты, блядь, и правда можешь его взять, — говорю я.

— Можем ли мы все просто взять паузу, чтобы оценить, какая чертовски сумасшедшая твоя зазноба? — говорит Дом.

Скарлетт улыбается, но улыбка не касается ее глаз. И на этот раз, когда я притягиваю ее к своему израненному боку, она позволяет мне это сделать.

— Когда я смогу отыметь этих парней? — спрашивает Сторм.

Я смотрю на Скарлетт, и она пожимает плечами.

— Я обещала ей, что сначала она немного поиграет с ними.

— Да, конечно, обещала.

С приходом врача разговор сходит на нет. К счастью, никто из нас не пострадал, поэтому врач использует местные анестетики, чтобы извлечь пули и обработать раны.

Кроу проверяет нас и убеждается, что все в порядке, прежде чем он и остальные уходят и возвращаются в Бостон.

Остались только Скарлетт, Сторм и я. Благодаря щедрости Алексея у нас есть комната на ночь.

Скарлетт убеждается, что Сторм хорошо устроилась, прежде чем вернуться ко мне.

Она выглядит смертельно уставшей и гораздо меньше, чем обычно, когда задерживается в дверях. Я понятия не имею, что творится в ее голове.

Теперь все кончено. Скарлетт свободна.

Мужчины внизу будут мертвы завтра утром, и она уйдет отсюда без всякого груза на плечах.

Но я не знаю, понимает ли она это. Я не знаю, сколько времени это займет. Я не знаю ничего, кроме того, что когда она бросается в мои объятия, я позволяю ей это. Скарлетт ползает по мне, рвет на мне одежду и целует так, будто хочет убить. Она жестокая, нуждающаяся и безумная.

— Боже, ты такой чертовски сексуальный, — бормочет она мне в шею. — Ты мне нужен, Рори. Ты нужен мне прямо сейчас.

У меня болит плечо, а ее нога поджата, но это неважно. Я хватаю ее и бросаю на кровать, в грязной окровавленной одежде, но я принимаюсь за дело.

Я раздеваю Скарлетт догола и трахаю так, как никогда не трахал ее раньше.

Полное подчинение с ее стороны.

Я шлепаю ее по заднице, потому что я все еще зол на нее, и моя девочка позволяет мне. Конечно, маленькой дьяволице это нравится, и она умоляет меня о большем.

Весь остаточный адреналин, который еще оставался в моем теле, извергается в нее, когда я кончаю так сильно, что почти теряю сознание.

Скарлетт тоже кончает, оставляя следы царапин на моей спине.

Ни у кого из нас нет сил на душ. Поэтому я обнимаю ее, целую в макушку и уже наполовину засыпаю, когда она целует мою грудь и бормочет мне что-то.

Ее единственная неоспоримая истина.

— Мой.

ГЛАВА СОРОК ПЕРВАЯ

Рори

В свете раннего утра в Скарлетт что-то изменилось.

Я не знаю, что именно. Просто ее глаза стали мягче. Теплые, как мед, и незащищенные.

Пряди золотисто-каштановых волос щекочут мою грудь, когда она прижимается ко мне губами, а ее пальцы впиваются в мою спину.

— Все еще ненавидишь меня? — спрашивает она.

Это грубый вопрос, если я когда-либо слышал такой. Она хочет поговорить, и я тоже хочу, но только после того, как все действительно закончится.

Пока ее прошлое не будет стерто.

Сторм спасает меня от ответа, когда врывается без стука и прислоняется к дверной раме.

— О, ну разве это не самое милое, что я когда-либо видела.

Она явно пошла на поправку и снова чувствует себя самой собой, так как ее глаза блуждают по моей обнаженной груди, прежде чем она подмигивает Скарлетт.

— Тебе что-то нужно? — огрызается Скарлетт.

— Хочу поиграть со своими игрушками.

— Хорошо, — простонала Скарлетт, а затем посмотрела на меня. — Она может пойти поиграть?

— Тебе придется найти Алексея, — говорю я ей. — Он впустит тебя. И присмотрит за тобой.

— Мне не нужен надсмотрщик, — насмехается Сторм.

Я не пытаюсь спорить с ней, потому что я уже рассказал Алексею все, и он знает, что делать. Он проследит, чтобы они были живы, когда Скарлетт будет готова заняться ими.

— Никаких меток, тату, — говорит ей Скарлетт, прежде чем выскользнуть за дверь.

— Татуировки — для живых.

Сторм подмигивает и исчезает в коридоре, напевая веселую мелодию.

— А хочу ли я вообще знать, где ты ее нашла? – интересуюсь я у Скарлетт.

— Зачем? — огрызается она. — Ты хочешь спасти еще одну душевнобольную, раз уж с этой у тебя ничего не получилось?

Я целую ее, потому что она чертовски сексуальна, когда так заводится.

— Ты ревнуешь? — пробормотал я ей в губы. — Мой маленький зеленоглазый монстр.

— Она продолжает смотреть на тебя, и я знаю, что ты это знаешь.

— Так что бы ты хотела, чтобы я сделал?

Я смеюсь.

— Вырезать ей глаза?

Скарлетт не отвечает, и я вижу, как она борется с этими новыми чувствами. Ревность, вероятно, так же чужда ей, как и вопрос доверия.

— Сатана. — Я хватаю ее за плечи и тащу к себе. — Тащи свою задницу сюда.