Святой и грешница

— Неужели это сам Штефан Шписгеммер! — воскликнула она. — Давно тебя не было видно. Значит, войска снова вернулись из Богемии?

Улыбка мужчины сменилась яростью.

— Откуда мне знать? Во всяком случае, я не слышал, чтобы они вернулись. — Взглянув на стражников, он присел за соседний стол.

— Что? — в голосе Элизабет послышалось удивление. — Ты не был в походе?

— Как я мог там быть, если в первом походе я потерял в Богемии кисть? — В доказательство он поднял культю.

— Поэтому ты обиделся и забился в свою нору? Ни за что не поверю. Твоя левая рука не уступает правой в умении наносить мощные удары, — возразила мадам.

— Да, но командиру это неинтересно, — скривился Штефан. — Он сказал, что я не гожусь больше для военной службы. Епископ запретил брать калек! — С каждым словом он все больше распалялся. Незначительные участки кожи на лице и шее, не покрытые щетиной, покраснели.

Эльза кивнула Элизабет и поставила перед воякой полный кувшин вина.

— Не волнуйся! Вот, выпей, тебе понравится.

Но это, кажется, не успокоило. Наоборот, его голос стал еще громче, так что стражники начали бросать на него недовольные взгляды. Некоторые даже потянулись к кинжалу.

— Не волноваться? Ради епископа я отправился в Прагу, завоевал для него и для императора Куттенберг и Кениггрец, сражаясь с подонками гуситами. А затем, когда ситуация изменилась, вместе с остальными заботился о том, чтобы высокопоставленные господа смогли унести ноги из страны. Я пожертвовал своей рукой и кровью, а теперь я им больше не нужен, а если и нужен, то только за полцены, потому что я теперь только наполовину мужчина! — Он повернул голову, его светлые глаза остановились на Элизабет.

— Ты тоже думаешь, что я только наполовину мужчина? Доказать тебе, что это не так? — Элизабет энергично покачала головой. Все шло не так, как ей хотелось. Он протянул руку и грубо схватил ее. — Я могу доказать, что я мужчина — и на поле битвы, и с бабами!

Теперь она утвердительно кивнула, только бы он оставил ее в покое. Штефан был чертовски силен, и она не удивилась бы, если бы он сломал ее руку. Эльза подошла, чтобы успокоить наемного солдата, положила ему руку на плечо.

— Штефан, успокойся и отпусти мою девочку. Она тебе ничего не сделала, а ты причиняешь ей боль.

Его пальцы разомкнулись. Элизабет облегченно вздохнула и потерла занемевшую руку.

— Извини, я не хотел, — сказал он и протянул ей свой кубок. Элизабет послушно выпила и вернула его.

— Знаешь, нелегко оказаться не у дел, после того как неоднократно рисковал головой для этих господ.

Элизабет понимающе посмотрела на него и нежно спросила:

— Ты не хочешь рассказать мне о первом походе? Как все происходило с гуситами?

Его лицо расслабилось.

— Если хочешь, я расскажу тебе, как мы отправились в Кениггрец, в предвкушении победы. — Хотя в его голосе все еще чувствовалась нотка сарказма, ему казалось, что он снова спокоен. Понаблюдав за ним некоторое время, Эльза отошла посмотреть, как обстоят дела у других гостей, время от времени отправляющихся с девушками на матрацы.

— Папа со своим остолопом призвал собрать крестовое войско против еретиков. Как в свое время святые места Иерусалима были освобождены от мусульманских идолопоклонников, так и мы должны мечом освободить Богемию от этих сорняков. Хотя некоторые последователи Яна Гуса хотели бы жить в мире с императором…

— Утраквисты, — пробормотала Элизабет, однако наемный солдат, похоже, не услышал ее и продолжил:

— Еще сторонники Жели… черт, никак не могу запомнить его имя. Ну, в общем, того, который выступает против церкви вместе с папой и всеми епископами.

— Ян Желивский, радикальный проповедник, подстрекающий народ взяться за оружие под командованием Яна Жижки из Троцнова.

Разинув рот от удивления, солдат вытаращился на Элизабет.

— Откуда ты это знаешь?

— Где-то слышала.

— А что ты еще знаешь о гуситах и войне?

— Ничего, — заверила она, хотя голос в ее голове говорил о радикально настроенных таборитах — как они себя называли по крепости, выбранной в качестве ставки, — которые под командованием Жижки попытались захватить Прагу, но, потерпев поражение после ожесточенных уличных боев, отправились в Пльзень.

— Он захватил город и разрушил церкви и монастыри по всей округе.

— Ничего! Рассказывай, пожалуйста, дальше.