Святой Грааль

— Не тревожьтесь, друг мой… — я сумела, как мне кажется, скрыть то, насколько уязвили меня слова старого лекаря — я уже давно приняла свою судьбу. Нам не всегда понятен промысел Божий, но от этого он не перестает быть таковым.

— Как знать, ваше величество… — старый еврей задумчиво посмотрел на меня и опять покачал головой, — как знать… Все может случится, даже то, чего, кажется, и не должно было бы произойти.

Это что, намек? Только этого мне не хватало… Что именно ему известно о нас с Робером, и насколько подробно?! О Господи… Я сцепила руки, чтобы не было видно, как у меня противной мелкой дрожью вдруг задрожали пальцы.

— О чем вы, друг мой? — голос мой, слава Всевышнему, ровен и спокоен, как всегда.

— Лишь о том, — улыбнулся Бен Маймун, — что такая молодая и прекрасная женщина как вы, ваше величество, если того пожелает, недолго останется вдовой.

Матерь Божья, так он об этом! Всего-то! Слава тебе, Господи… Я чуть не засмеялась вслух: надо же — столько лет тяготиться своим положением, а того, что теперь я наконец свободна — даже и не сообразить… Уж не знаю, выйду ли я еще замуж, но сама мысль мне показалась вдруг невероятно притягательной. Надеюсь, только, что такой ошибки, как с Ричардом, я больше не совершу.

Но сейчас думать надо было не об этом, а о предстоящей коронации и крестинах наследника. И думать об этом в ближайшее время мне предстояло явно в одиночестве — наш дорогой король со своими друзьями начал праздновать рождение сына и, судя по размаху пиршества, угомонятся они не скоро… Как и положено королю и счастливому отцу, Робер на угощение не поскупился. В течение всех дней, что продолжался пир, я время от времени выходила посмотреть на них с галереи и понимала, что могу быть спокойной — пир горой, вино рекой, радость без края…

Так что, если с матерью и ребенком все в порядке — а с Марион и младенцем, слава Господу, надеюсь, все было в порядке! — то оставалось только не упустить из поля зрения два важных вопроса. Первое — тщательно приглядывать за тем, как бы в угаре счастья собутыльники не объявили нечаянно кому-нибудь войну лишь только из-за похвального желания продемонстрировать свои мощь и силу. А второе — мягко вмешаться, когда дойдут до выбора имени, иначе на радостях ни в чем не повинное венценосное дитя может оказаться каким-нибудь Навуходоносором. Как я слышала, бывали при королевских дворах весьма презабавные случаи…

Но, если подумать, столь бурное проявление радости или, другими словами, затяжная мужская попойка имеет и свою положительную практическую сторону. Я не удивлюсь, если все эти застольные отцовские бахвальства и задуманы были лишь для того, чтобы дать женщинам возможность спокойно и основательно завершить все хлопоты, связанные с появлением в их доме нуждающегося в любви и заботе беззащитного младенца. Потому что одно дело — притворно неспешно, чтобы не искушать судьбу, готовить для будущего дитяти приданное, и совсем другое — когда младенец уже явился на свет, а, значит, тут же потребует неотступных и постоянных забот.

В случае с милой Марион, конечно же, все не совсем так, ведь сейчас она вверена попечению родной матери — а может ли быть что-нибудь лучше этого для только что разрешившейся от бремени молодой женщины? Но скоро, совсем скоро она вернется в Лондон вместе с наследником, и к их приезду все должно быть уже подготовлено со всей возможной тщательностью, достойной королевского отпрыска.

Так что, окинув в очередной раз взглядом разгоряченную компанию, веселящуюся в главном зале, я возвращалась к своим неотложным делам. А мужчины — что ж, пусть порадуются! Судя по выкрикам, можно было надеяться, что в ближайшие часы войну они никому не объявят — не тот у них был настрой…

Но вот, наконец, имя для наследника было выбрано, вино… нет, конечно, не все, но преизрядное его количество — было выпито, и на четвертый день, судя по стремительным сборам в дорогу, мой дорогой сын, наконец, вспомнил о своей жене. О той, которая, собственно, и произвела на свет дитя, чье появление на свет он столь бурно праздновал. Тут Робер в очередной раз обиделся на меня — теперь из-за того, что я отказалась поехать с ним вместе в Нотингем. Но предстоящая встреча с женой и сыном занимала его явно сильнее, чем что-либо другое, и обиделся он уже не столь горячо. Вот и славно. А если учесть, что ему сейчас приходится то и дело отбиваться от навязчивых заигрываний этой дешевой шлюхи — жены Энгельрика, то за него можно быть спокойной, в пути ему точно скучать не придется.

Глава 4 О здравоохранении, дорогах дальних и радостных встречах или "Суета сует"