Священный меч Будды

— Что с вами? — спросил он, тряся кого-то.

— Это вы, Джорджио? — отвечал американец.

— Да, мой друг. Отчего вы так хрипите?

— Отчего?.. Я не знаю, что со мной, но мне точно нездоровится. Такое ощущение, будто у меня на животе лежит стопудовый камень. А вы ничего не чувствуете?

— Да, Джеймс, у меня головокружение и общее недомогание.

— Чему вы это приписываете?

— Не знаю.

Казимир и китаец, услышав разговор двоих друзей, тоже поднялись. Они также плохо себя чувствовали, и им было тяжело дышать.

— Мин Си, — спросил капитан, — может быть, воды Хуншуйхэ чем-нибудь заражены?

— Нет, — отвечал китаец, — все их пьют и находят прекрасными.

— Странно!

Четверо путников умолкли, прислушиваясь к монотонному капанью воды и ища объяснения своему недомоганию. Вдруг капитан издал глухое восклицание.

— Что такое? — спросил американец.

— Мин Си, на какой высоте находится галерея над уровнем равнины? — спросил капитан.

— Если я не ошибаюсь, арка свода находится всего лишь на высоте четырех футов, — отвечал китаец.

— Что означает этот вопрос? — спросили американец и поляк.

— Это значит, друзья, что мы отделены от наружного воздуха сотней, а то и больше, метров воды.

— Сто метров воды! Ну так что же? — спросил американец, который все еще не понимал, в чем дело.

— Это значит, что головные боли и ощущаемое нами тягостное состояние вызваны недостатком воздуха.

— Но ведь тогда мы пропали! — сказал Джеймс.

— Может быть, — отвечал капитан.

— Может быть!.. Стало быть, у вас какой-нибудь план? Так говорите скорей!

— Сообщите ваш план! Скорее! — воскликнули в один голос Мин Си и поляк.

— Слушайте же меня внимательно, — сказал капитан. — Галерея имеет, если я не ошибаюсь, восемьдесят метров длины, а наружная пещера еще тридцать: в общей сложности надо преодолеть сто десять метров воды. Мне кажется, что это предприятие не так уж трудновыполнимо.

— Проплыть сто десять метров воды, не имея возможности вдохнуть хотя бы глоток свежего воздуха! — воскликнул американец. — Это слишком!

— Однако необходимо попытаться проплыть их, Джеймс. Кто здесь останется, тот погибший человек. Я поплыву первый.

— Не делайте этого, Джорджио, вы утонете.

— Я слишком хороший пловец, чтобы утонуть. Итак, друзья, обнимите меня на прощание.

— Джорджио! — воскликнул в отчаянии американец. — Что, если вы больше не вернетесь?

— Я вернусь; мне не грозит никакая опасность. Обнимите меня! Поляк, американец и китаец кинулись в его объятия, после чего неустрашимый моряк разделся и бросился в воду.

— Возвращайтесь скорей! — крикнул ему американец. — С вами и я умру спокойно.

Капитан поплыл, рассекая черные воды и поднимая волну, которая с удвоенным шумом разбивалась о сталактиты и стены пещеры. Он продвигался вперед, тщательно обходя остроконечные препятствия, и остановился у противоположной стены как раз над галереей.

— Друзья, — сказал он, — я погружаюсь. Да поможет мне Бог!

— Дай Бог вам удачи! — хором отвечали товарищи.

Капитан вобрал в себя сколько мог воздуха и погрузился в воду, стараясь держаться галереи.

Его товарищи, тяжело дыша, терзаемые самым ужасным беспокойством, полузадыхаясь, дотащились до самого края утеса и там, устремив глаза в мрачную бездну, открыв рот, насторожив уши, с почти небьющимся сердцем, стали ждать. Прошла минута, показавшаяся всем целой вечностью. Американец конвульсивно сжал руку Казимира.

— Ты ничего не слышишь? — спросил он прерывающимся голосом.

— Нет… подождем еще, — отвечал поляк. — Он силен, как лорд Байрон…

Прошло еще полминуты. Американец чувствовал, что силы его ослабевают и волосы шевелятся на голове.

— Случилось с ним что-нибудь, что ли? — прошептал он.

Как раз в эту минуту в глубине грота послышался шум тела, всплывающего на поверхность воды. Все трое вскочили на ноги, крича:

— Джорджио! Джорджио! Джорджио!

Задыхающийся голос отвечал на их призыв. Тотчас же две руки стали усиленно рассекать воду.

— Это вы, капитан? — спросил Казимир, нагибаясь к черной поверхности.

— Да… это я… это я, — отвечал голос, в котором все узнали голос капитана.

— Ну? — с беспокойством спросили его товарищи.

Капитан ничего не отвечал и продолжал плыть с удвоенной силой, пока не добрался до утеса.

Товарищи вытащили его, совсем уже хрипевшего, из воды.

— Друзья, — сказал несчастный, почти лишаясь чувств. — Галерея закрыта… Какие-то препятствия… деревья… животные… Не знаю… Друзья мои… всякая надежда потеряна!

— Потеряна! — воскликнул американец, обводя вокруг свирепым взглядом. — И мы должны умереть… умереть в этом мрачном гроте… Не может быть… необходимо выйти из этой могилы. Неужели же нет ни малейшей надежды?..

— Одна надежда — может быть, вода спадет, — прошептал Лигуза

— Кто знает… будем ждать… и надеяться.

— Ждать! — воскликнул поляк. — Неужели нет другой надежды? Капитан не отвечал и повалился в свое углубление. Его товарищи, охваченные ужасом, полузадохнувшиеся, придвинулись к нему, предаваясь полному отчаянию.

Смерть приближалась к ним гигантскими шагами. Полчаса спустя капитан, китаец и поляк уже лишились чувств и лежали неподвижно, каждый в своем искусственном ложе.