Свершилось

Принципиальная разница здесь как видите – в роли закона. В демократии человек и его воля – выше закона. В республике – закон выше человека.

Справочник армии США от 20 ноября 1928 года:

Демократия – правление народных масс. Лидерство определяется путем народных собраний или другим способом прямого голосования. Приводит к охлократии. Отношение к собственности – коммунистическое; отрицание права на собственность. Отношение к закону таково, что желание большинства всегда будет главенствующим, независимо от того, основано это желание на эмоциях, личных пристрастиях, предвзятости или импульсивности – без заботы о последствиях. Выливается в демагогию, вседозволенность, волнения, недовольство и анархию.

Республика – лидерство определяется путем избрания народом представителей, действующих от его имени и в его интересах. Отношение к собственности – уважение к индивидуальным правам. Отношение к закону – правовое управление по жестким правилам и установленным принципам, со строгой заботой о последствиях. Избегает крайности тирании и охлократии. Выражается в искусстве управлять государством, свободе, правосудии, довольстве и прогрессе. Это «стандартная» форма правления

Теперь вернемся немного назад – и мы увидим, что шахтерский митинг представляет собой едва ли не высшую форму демократии – решения принимаются народом тут же. Республика же – куда более сложная вещь, она чаще всего является продуктом долгого исторического развития, когда сначала сеньоры договариваются с королем о правах и гарантиях, а потом права сеньоров распространяются на весь народ. Права эти чаще всего включают право на независимый суд, на неприкосновенность собственности, на запрет произвольного ареста и так далее. Права эти по умолчанию неотчуждаемы даже при решении на то большинства – по умолчанию считается, что лишение неотъемлемых прав приведет к восстанию и гражданской войне. В демократии, тем более народной демократии – ничего неотъемлемого нет, все отнимается, как народ решил, так и будет. Причем, так как весь народ решать не может чисто физически – в качестве народа воспринимаются его представители – те, кто пришел на митинг, те, кто громче орет. Как показал Юлий Иоффе – часто это пронырливые уголовники.

Надо сказать, что выводя на арену хунвейбинов в виде митингующих шахтеров, народных фронтов – Горбачев решал не только сиюминутную и своекорыстную задачу – а реально существовавшую проблему кадрового застоя на всех уровнях. В условиях отсутствия выборов и монопартийности – все этажи государственной системы, управления промышленностью были оккупированы одними и теми же людьми, которые сидели на одном месте по десятку – два лет. Хода наверх не было. Напомню тут Евгения Вышенкова

Но в Ленинграде глухой поры рубежа 70-х и 80-х никакого единого рецепта для молодого человека, чувствовавшего, что его «прет», не было. Государство больше не нуждалось в янычарах. Правящие элиты сложились, им ни к чему приток свежей крови. Статус передавался по наследству. Дипломат – сын дипломата, молодой полковник – сын генерала, директор комиссионки – из семьи мясника. Перепрыгнуть с одной социальной ступеньки на другую становилось все трудней.