Сверху видно всё

Но и летом им толком не удалось побыть вместе: Иру увезли в санаторий на Волге набираться сил перед выпускным классом и кошмаром вступительных экзаменов, а Олег не мог отказаться от оксфордского курса в Англии, за который мама заплатила еще зимой. Тем более что выбор был очевиден — или иняз, или армия. Кроме английского и французского, способный к языкам Олег из школьной программы практически ничего не вынес.

Следующий год, полный лихорадочной зубрежки и репетиторов, можно было смело вычеркнуть из жизни. Но Олег регулярно звонил Ире и прилетал по первому зову — сопровождать ее в театр или встречать после поздних занятий у преподавателя. Ирина по неопытности не замечала заинтересованных взглядов, которыми девушки провожали рослого улыбчивого Олега, а если бы заметила, то очень удивилась. Разве можно всерьез относиться к парню, если он способен влюбиться в нее! О своей любви Олег рассказал ей еще летом, перед отъездом в Лондон, и навсегда упал в ее глазах.

Психологи легко объяснили бы и Ирино пренебрежение Олегом, и то, что произошло дальше. Причина, разумеется, крылась в низкой самооценке, привитой девушке родителями. Но психологов рядом не оказалось, да и вряд ли кто-то стал бы их слушать.

Они оба поступили: Олег в свой иняз, а Ирочка — в Плехановский, и у них появились новые увлечения: Олег начал летать на параплане, а Ира пошла вразнос.

В институте, где никто не знал, что Ира Венецианова — невзрачная тихоня, только недавно избавившаяся от подростковых прыщей, она вдруг стала одной из первых красавиц. Ее наперебой приглашали на дни рождения, дискотеки и просто пьянки. Лучшие парни курса подсаживались к ней на лекциях, меняли для нее книги в библиотеке и относили в гардероб ее пальто. На нее даже обратил внимание самый козырный жених с их отделения — сын богатенького папочки Валя Красильников. С Красильниковым Ира связывала большие надежды и по мере сил поощряла его небрежные ухаживания. А потом случилось то, что случилось.

Конечно, Валентин был не первым, кто покушался на ее молодость и невинность. Грехопадение произошло в маленькой частной гостинице на краю Москвы, где студенты их группы проходили первую производственную практику. Брат хозяина, отвечающий в отеле за фитнес, узнав, что Ирочке никогда не делали полный расслабляющий массаж, поразился и предложил свои услуги — единственно в познавательных целях. К чести его надо сказать, что массаж он ей сделал почти до конца и умел это неплохо, как и многое другое, но во всем остальном был глуп как пробка.

Вообще Ирине везло на профессионалов — на нее западали люди, которые по долгу службы не должны были реагировать на женское естество. Например, у нее случился короткий и бурный роман с маммологом из медицинского центра, куда она прибежала в панике, обнаружив что-то вроде горошинки в левой груди. Молодой врач, восходящее светило российской науки, как доверительно сообщила ей тетенька в регистратуре, что-то слишком долго ощупывал ее, и его опытные прикосновения были куда приятнее неловких ласк Ириных прежних мальчиков. В конце концов он покраснел, пробормотал, что ничего опасного не находит, и спросил, отводя глаза:

— Может, все-таки сделаем УЗИ?

— Сделаем, — ответила Ирочка, все прекрасно понимая, и легла на покрытый махровой простыней больничный топчан.

Она приходила еще пару раз, и он, стесняясь, совал ей деньги, которыми она расплачивалась в регистратуре за прием у специалиста. У него дома, так же как и у нее, были строгие родители, и иного места для свиданий, кроме кабинета, они найти не могли.

Потом Эдик сделал ей предложение, которое она деликатно отвергла, потому что даже самый преуспевающий врач не годился на роль постоянного спутника блестящей Ирочки Венециановой. К тому же в ней жило старомодное убеждение, что не стоит выходить за еврея. Не потому что они плохие мужья, как раз наоборот, а просто это может помешать в жизни и карьере.

Ну а главное — ей рано было замуж, она еще не насладилась всеми прелестями свободной жизни. Родители наконец оставили ее в покое, считая, что дочка взяла главный рубеж, ради которого они ее растили и берегли, не спали ночами и надрывались на работе, — она поступила в вуз и училась там отлично. За это ей прощались поздние возвращения, ночевки вне дома и неизвестно откуда взявшиеся деньги на наряды и косметику. Мама и папа Венециановы знали, что в Плехановском институте учатся дети богатых и влиятельных людей, и надеялись, что Иришенька, с ее умом и внешними данными, сделает хорошую партию. Они укрепились в этом мнении, когда увидели в окно, как несколько раз она выходила из подвозившей ее до дома новой иномарки с тонированными стеклами. Это был «форд-фокус» Вали Красильникова, не такая уж дорогая машина, которую он, кстати, терпеть не мог за слишком респектабельный вид. Но разоряться на крутую тачку папаныч не пожелал, и Валька теперь рассчитывал только на свои будущие офигительные заработки в шоу-бизнесе.