Сверхдержава

– Я не полумех, - сказал Краев. - Я даже не знаю, что такое «полумех». Я надеялся, что вы мне это объясните, ребятки. А вы обращаетесь со мной как с заминированным камикадзе. Не бойтесь, я не взорвусь. Максимум, на что я способен, - это испортить воздух.

– Ни черта не понимаю, - сказал человек сзади. - На полумеха ты действительно не тянешь. Ты не врешь?

– Не вру.

– Так ты все?таки из Инкубатора? Из четвертого врекара?

– Да.

– Почему же ты ничего не знаешь? Почему так странно себя ведешь? Почему ты от нас не прячешься?

– Потому что мне стерли память, - тихо произнес Краев. - Я понятия не имею о том, что это такое - четвертый врекар. Возможно, я и был каким?нибудь полумехом. Или долгоногом. Или еще кем?нибудь. Но я не помню ничего за последние восемь лет. Ни одного дня. Из моей жизни стерли восемь лет и отправили сюда, в седьмой карантин. На отдых, может быть?

– Сейчас посмотрим, на какой отдых тебя отправили. Раздевайся.

– Как? Совсем?

– Совсем.

Краев обреченно стягивал с себя одежду. Чувствовал он себя совсем униженно. Но куда было деваться? С таким пулеметом не поспоришь.

– Повернись.

Краев развернулся и сразу же смущенно прикрылся руками. Сзади него стояли парень и девушка. Симпатичная девушка.

Парнем был Салем. В руках он держал длинную деревянную палку, подсоединенную золотистыми проводками к черному ящичку, который висел на его груди. Девчонке было чуть больше двадцати лет. Голова ее была обрита наголо, почти как у Салема, только посередине черепа шла тонкая косичка желтого цвета с вплетенными серебристыми полосками. Косичка доходила до затылка и раздваивалась там на два хвоста, к каждому из которых был прикреплен светящийся шар, размером с бильярдный. Несмотря на столь оригинальную прическу, способную, по мнению Краева, изуродовать любое человеческое существо, девушка была красива. Большие глаза, четко обведенные черными и фиолетовыми линиями на манер мишеней. Прямой правильный нос. Губы, накрашенные зеленой помадой, напряженно сжатые и все равно красивые. Мускулистый, подтянутый живот - полоской между короткой обтягивающей майкой и полосатыми бриджами. У этой девчонки все было на месте. На месте находился и электрошокер, направленный Краеву прямо в грудь. Девушка держала его уверенно - так, словно не выпускала из рук с самого рождения.

– Лиза, твое слово - последнее, - сказал Салем. - Этот тип - полумех?

– Нет, - произнесла девушка. И опустила свое оружие.

Глава 3

КРАЕВ МЕНЯЕТ ПРИЧЕСКУ

Краев наконец?то попал в свое новое жилище. К сожалению, не было возможности как следует рассмотреть его, хотя оно того стоило. Вместо этого Краеву пришлось принимать гостей.

Если говорить точнее, Николай Краев был отконвоирован до своей квартиры и теперь беседовал с двоими людьми, которые держали его под прицелом. Задушевной беседой это было трудно назвать. Скорее это было допросом - слава Богу, без применения пыток. Но Краеву давно не приходилось так туго.

Когда?то он свято соблюдал принцип - не лгать. Этим ограничением он портил качество собственной жизни, и испортил ее до такой степени, что ему пришлось удрать из России. За последние шесть лет, с тех пор как он стал Шрайнером, Краев превратился в профессионального лжеца. Это намного расширило его пространство: узкий жизненный канал, по которому когда?то с трудом продирался его корабль, превратился в относительно просторную акваторию. Разумеется, она была заполнена мутной водой, запахи над ней витали порой не самые приятные, зато возможностей для маневра стало хоть отбавляй. Краев стал не просто лгуном - он стал игроком на сцене, он стал почти профессиональным актером. В этом был даже вызов: вот, мол, Россия, получай меня, не старого Краева, увешанного нравственными запретами, а нового Шрайнера, сохранившего в душе высокие моральные цели, но не гнушающегося в их достижении никакими средствами.

И в этом была ложь перед самим собой. На самом деле Краев не так уж и изменился. Вовсе он не стал суперменом, ловко обходящим любые препятствия. Запреты все так же сидели в его подсознании. Не позволяли ему совершать подлости по отношению к другим людям - как к ближним, так и совсем незнакомым. Начисто исключали возможность предательства. И, самое главное, никак не давали поверить, что все в мире подчиняется циничному расчету. Стало быть, Краев был все так же слаб, хотя и скрывал свою слабину. И сейчас ему нужно было вести себя осторожно. Крайне осторожно.

Мебель в комнате была хорошей - как и ожидал Краев. Он доверился вкусу Старика, и тот его не подвел. Вряд ли Старик сам делал эту мебель - ведь он, судя по рассказам, был художником, а не столяром. Но вкус у него был отменный. Белый квадратный стол, белая прямоугольная кровать, белые шкафы, массивные белые стулья с высокими спинками. Все белое. Причем никакого пластика - дерево, обработанное каким?то составом, слегка сохраняющее шероховатую фактуру лиственной породы. На Западе Краев никогда не видел такого.