Сверхдержава

Взгляд Краева неожиданно остановился на фотографии интерьера одной из квартир. Комната с гладкими стенами интенсивно?синего цвета. Круглые окна, похожие на иллюминаторы. Светлая мебель простых геометрических форм. Во всю стену яркой белой краской был нарисован большой пароход. Задняя часть парохода была прорисована в гиперреалистической манере - ютовая палуба, шлюпки, шлюпбалки, шпиль, кормовой якорь, вплоть до каждой заклепки на пузатом борту. Это больше напоминало фотографию, совмещенную с чертежом, чем картину. По мере перехода к средней части судна количество деталей картины все уменьшалось, а в носовой части корабль и вовсе переходил в детский рисунок - корявый, но милый, с дымом?спиралью, выходящим из трубы.

Краев стоял и обалдело хлопал глазами. Он не мог оторвать взгляд от картины. Этот пароход словно двигался во времени, самим своим строением изображая эволюцию. Только он двигался в направлении, противоположном тому, по которому двигалась в жизни каждая человеческая особь и все сообщество людей в целом. Белый корабль плыл от сложного (и даже нарочито усложненного) к простому. К естественному, как детство, восприятию жизни.

Краев даже всмотрелся в рисунок внимательнее, пытаясь найти ту тонкую мембрану, которую прорывал этот корабль в своем переходе из сложного в простое. Но четкой границы не было. Тысячи мелких, тщательно прописанных деталей постепенно теряли свою интенсивность и множественность, превращались в ясные, четкие линии.

Если бы этот пароход изображал Россию, то Россия плыла сейчас задом наперед.

– Это что? - Краев постучал ногтем по картинке. - Это что за квартира?

– Это? - Зеленоволосая девчонка?клерк подвинула к себе проспект, бросила быстрый взгляд на фотографию. Краеву показалось, что она немного смутилась. - А, это однокомнатная. Первый этаж, в двухэтажке, улучшенная планировка. Дом новый, кибермодерн, 2005 год постройки. Комната одна, но очень большая. Пятьдесят квадратов. Во дворе бассейн…

– Кто это нарисовал? - Краев снова ткнул пальцем в пароход. - Эту вот картину?

– Не знаю! - Девчонка пожала плечами. - Откуда мне знать? Старик, наверное. Ну да. Он же был художником. Сам и нарисовал. Он везде рисовал странные картины на стенах. У нас их штук двадцать в городе.

– Старик? Кто это?

– Ну, Старик. Он жил в этой самой квартире.

– Как его звали?

– Не знаю. Извини, в самом деле не знаю. Да и никто не знал, по?моему. Просто Старик. Все его так звали.

– А как он выглядел? - Краев закусил губу, пытаясь скрыть волнение. - Ты видела его?

– Видела, конечно. Все его видели. Он любил зайти вечером в бар, подсесть к кому?нибудь, выпить водки. Он любил поболтать, этот Старик. А как он выглядел? - Девчонка неопределенно помахала в воздухе тонкими пальцами с ногтями, раскрашенными во все цвета радуги. - Ну так… Никак, в общем. Странно он выглядел.

– Он был похож на индуса?

– На индуса? - Девушка задумалась. - Нет, кажется. Иногда мне казалось, что он негр. Но у него были голубые глаза, это точно. Или карие. И волосы такие длинные. Или короткие?…

– Не понимаю, - громко сказал Краев. - Если он так необычно выглядел, почему же ты его не запомнила?

– Здесь же чумной город! - произнесла девушка, недоуменно уставившись на Краева. Правый глаз ее был ярко?золотого цвета, левый переливался рубиновыми оттенками. - Здесь у нас все выглядят каждый день по?разному. Я соседей своих не всегда узнаю. Мода такая.

– Что у тебя с глазами?

– Ничего. Контактные линзы. Ты с луны, что ли, свалился? Вопросы такие дурацкие задаешь?

– Я из четвертой зоны.

– Из четвертой?! - Огонек любопытства пробился даже через цветные пленки линз. - Вот это да! В первый раз вижу живого полумеха! А чего у тебя руки такие?

– Какие?

– Ну, обычные.

– А какие они должны быть?

– Ну… Ты что, не знаешь, какие руки должны быть у полумеха?

– Какие?

– Железные!

– Голова у тебя железная! - рявкнул Краев. - Напридумывали тут всяких сказок про «четверку»! С жиру тут беситесь! Линзы всякие понадевали…

– Да ладно, - настырная девчонка и не думала смущаться, - все знают, что на «четверке» живут ненормальные. Полумехи, параспосы и долгоноги. Ты кто?

– Я головорог, - вполголоса сообщил Краев, интимно наклонившись к девушке для большей доверительности. - У меня рога растут на башке. Они же - антенны. Посылают сигналы в космос. Разговариваю с марсианами. На немецком языке. Эти тупые марсиане по?русски не волокут, представляешь?

– Да? - Глупая девчонка вылупила глаза. - А покажи рога!

– Нету! - Краев взъерошил седую шевелюру. - Спилили перед командировкой. Для конспирации. Видишь, перхоть? - Краев наклонил голову. - Это опилки от рогов! Но это ничего. Рога снова отрастут. Через пару недель. Приходи в гости, дам потрогать.

Девушка хохотала минут пять. Прикрывала ладошкой рот, покраснела вся так, что веснушки на курносом носу слились с общим пунцовым фоном. Краев получал искреннее удовольствие от ее смеха. Это был настоящий, живой смех, не испорченный никаким воспитанием.