Сверхдержава

– А я тоже знаю одного умного человека, - сообщил Домогайко. - Это Ступин. Он соображает в генной инженерии в миллион раз больше вашего психопата Бессонова, можете мне поверить. Я говорил со Ступиным только сегодня. И знаете, что он мне сказал? Что разработка анти?СЭМа не была доведена до конца. Бессонов просто поспешил - скорее всего, он мечтал успеть отомстить нам до того, как умрет от рака. Через год, возможно, применение анти?СЭМа и привело бы к тому результату, о котором он мечтал. А теперь… Я не берусь сказать, к чему могут привести побочные эффекты действия нового вируса.

– Все будет хорошо… - пробормотал Краев, покрываясь бисеринками пота. Боль грызла его изнутри - просто выедала, как зубастая тварь, поселившаяся в его теле. Со второй попытки он все?таки опустился на стул и вытянул онемевшую ногу. - Домогайко, вы все знаете, Скажите, что со мной?

– Болит? - спросил Домогайко с издевательским сочувствием.

– Я просто разваливаюсь на части. Что со мной? Почему я так быстро старею?

– А вы чего хотели бы? Молодеть? Здоровье так просто не дается, господин Краев. В вашем возрасте нужно соблюдать диету, бегать трусцой по утрам, пить витамины. А вы что делаете? Пьете как извозчик, курите, да еще и наркотики употребляете…

– Я был как огурчик еще несколько дней назад! - возмущенно заявил Краев. - Я был молодым и свежим! У меня ничего не болело! У меня даже морщины разгладились!

– А, это… - Домогайко махнул рукой, как бы неожиданно припоминая. - Действительно, было такое. Пока вы валялись в лихорадке, мы вкатили вам лошадиную дозу гормонов, психостимуляторов и других специальных средств, названий которых, честно говоря, я уж и не помню. Неплохой коктейль получился - да, господин Краев? Не чета какому?то там дохлому мескалину! Что ж поделать, нашему маячку полагалось хорошее тело, способное протащить его через любые передряги. Вы довольны, Краев? Ручаюсь, чумные девочки были от вас в восторге! Правда, теперь действие стимуляторов кончилось. Увы… Ничто хорошее не вечно…

– Скоты… - Краев едва дышал. - Боже мой, какие скоты… Вы украли у меня все - страну, людей, друзей. Здоровье. Любовь… Я проклинаю вас, вы слышите? Будьте прокляты!

– Ладно. - Домогайко кинул последний окурок в пепельницу. - Мне пора. Сидите тут, рефлексируйте, господин мечтатель. Дышите российским воздухом. У вас осталось две минуты. Сейчас вас отвезут в аэропорт. И повезут вас мои надежные, проверенные люди. Советую вам не пытаться сбежать - потому что в этом случае вас все?таки пристрелят. Это я вам обещаю.

Хлопнула дверь. Краев немедленно рванулся - проверить, можно ли хоть как?то выбраться отсюда… Попытался рвануться. Потому что недремлющая стражница?боль тут же схватила его, впилась железными клещами, повалила обратно на стул и скрутила надежнее всякой веревки…

– Господин Шрайнер! - Перед ним стояли два человека, одетые в одинаковые костюмы, в одинаковые шляпы, в одинаковые ботинки, в одинаковые лица. - Вот ваша тросточка, герр Шрайнер. Вот ваш чемодан. Пройдемте.

Пройдемте…

* * *

Аэробус транснациональной компании «Аэрофлот» разгружался, освобождал свое серебристое чрево от багажа и пассажиров. Хрупкие фигурки пассажиров спускались по лестнице, приставленной к его боку, и было видно, как сильно хромает один из них - маленький пожилой человек с седым ежиком коротко стриженых волос, в забавной черной безрукавке с двумя спаривающимися обезьянками на спине. Аэропорт Эссена принимал самолет из России - единственный самолет, чудом вырвавшийся из Сверхдержавы за несколько последних дней. Корреспонденты всех ведущих западных информационных агентств обступили спускающихся пассажиров со всех сторон, слепили их вспышками фотокамер, софитами видеоустановок, перекрикивались между собой как стая стервятников, спустившаяся на добычу. Пассажиры болезненно вздрагивали и закрывали глаза руками от яркого света.

Через толпу корреспондентов продирались родственники пассажиров, по случаю такого чрезвычайного события допущенные на летное поле. Они бросались к своим дорогим и любимым, заключали их в объятия и волокли к выходу сквозь строй ощеренных микрофонов и голодных объективов, с чавканьем всасывающих горячую, еще дымящуюся сенсацию. Впрочем, несколько человек из прибывших на самолете упивались вниманием и славой - они стояли в стороне и громко, не скрывая злорадства, рассказывали всему миру о хаосе, снова затопившем страну, которая нагло возомнила себя Сверхдержавой.

Хромой человек едва не валился с ног - ковылял, опираясь на тросточку, и не обращал ни на кого внимания. Боль и беспросветная тоска были написаны на его лице - он единственный выглядел так, словно не рад был тому, что вырвался из России. Высокая светловолосая женщина подскочила к нему, подхватила его, не давая ему упасть. Она засыпала его поцелуями, гладила по коротко остриженным седым волосам, что?то шептала на ухо. Человек слабо реагировал на ее чувства - стоял безучастно и смотрел на самолет.