Сверх

Пару секунд ничего не происходило, затем раздался щелчок. А спустя еще секунду перепуганный голос из динамика, размещенного там же под потолком, заорал.

— Объект двенадцать, оставайтесь на месте! Иначе к вам будет применена сила.

— Да ладно! — миролюбиво поднял руки. — Стою, боюсь. Зиму только позовите.

Глава 23

Считается, что правду говорить легко и приятно. Кажется, один из героев булгаковского «Мастера и Маргарита» так говорил. На деле же — не слишком то и легко, и совсем неприятно. Особенно, когда понимаешь, какие могут быть последствия у этой самой озвученной правды.

Пока вызванная дежурным наблюдателем Зима спешила к моей камере — наверняка, со взводом хорошо подготовленной охраны — я много чего успел на эту тему передумать.

Начнем с того, что Распределитель, если бы хотел, мог и сам прекрасно все рассказать советским элитам. Ему что — высшее существо, почти бог. Явился бы в сон к Сталину, и вывалил бы на отца народов все. И про саверанов, и про их путь с целями, и про систему эволюции, построенную этой странной во всех отношениях цивилизацией. Но он этого не сделал, почему-то. Не стал раскрывать карты тем, кто уже обладал разрозненными осколками знания, а доверился пришельцу из другого мира, который об этом, будем честны, знает очень и очень немного.

Почему? Да хотя бы по той причине, по которой боярские рода на Руси, обескровленной Великой Смутой, позвали на трон никому не известного и абсолютно не обладающего влиянием Романова. Рюрики кончились? Ха! Да их потомки еще во времена Октябрьской революции всплывали. Уж хотели бы — нашли.

Романов же не был связан ни с кем из бояр. И никого, получается, не усиливал, принимая бразды правления лежащим в руинах государства. Никакой, ничей — прямо как я.

Наверняка, были у той могущественной сущности и другие резоны быть откровенным со мной, а не, скажем, с Иосифом Виссарионовичем, но, как говорится — и первой причины достаточно. А значит и мне не стоило сыпать информацией направо и налево.

Опять же — сами-то ребята из резерва командования ККС не спешили рассказывать всю правду даже своим коллегам-сверхам. Маша и Герман из славного города Фрунзе, например, не знали про демонов ничего. Зима сказала, что это их сознательный выбор, но не думаю, что все обстоит так просто.

Исходя из этого, я решил, что вываливать на Любу, как и на ее начальство, свой разговор с Распределителем, не буду. Вообще или до поры — не знаю. Время покажет. Пока точно не стоит, а там посмотрим уже. По обстоятельствам.

Поэтому, всесоюзного героя и заслуженного сверха, а так же просто женщину весьма приятной внешности, я встретил улыбкой и простодушным рязанским лицом.

— Ну что! — произнес немного играя. — У меня-таки получилось пережить это ваше пробуждение!

Зима кивнула и вошла внутрь. Обошла меня вокруг, как призовую лошадь, заглянула в глаза и кивнула еще раз.

— Золото из глаз ушло. — сообщила она. — Очень быстро, в первые же сутки. Хороший знак. Как чувствуешь себя?

— Превосходно!

Тут я ни капли не соврал. Состояние было не просто бодрым, а каким-то даже приподнятым. Словно в детстве, когда просыпаешь от солнечного луча, бьющего тебе по глазам, щуришься в улыбке, и понимаешь, что день будет прекрасным, наполненным весельем и приключениями.

— Это очень хорошо…

— Теперь ты мне, наконец, расскажешь то, что не хотела говорить?

Не думаю, что узнаю что-то новое для себя, но по крайней мере пойму, что известно избранным этой организации. Да и образ нужно поддерживать.

— А сам что узнал? — огорошила меня Люба.

— В каком смысле?

Удивление играть не пришлось. Я и правда был шокирован такой постановкой вопроса. Неужели ей известно, что я разговаривал с Распределителем? Нет, откуда бы?

— Некоторые сверхи, проходя пробуждение, видят разные образы. — пояснила женщина. — Из них, как правило, мы что-то и узнаем о тех существах, что приходят через прорывы. Как правило, это сцены-воспоминания их жизней, обрывочные, мало что дающие, но всегда связанные с применением сверхспособностей.

— Не, такого не было. — развел я руками, давя в груди облегченный вздох. — А ты что видела?

— Одну способность. Которую потом получила. — не стала вдаваться в подробности Зима. — Ладно, следуй за мной. Что мы с тобой в камере разговариваем?

И, подавая пример, зашагала по коридору. Я чуть приотстал, наблюдая за ней со спины. Вид был шикарным, и женщина это прекрасно знала — не шла, а плыла.

— Пока в курс дел вводить тебя не буду. — говорила она, идя по длинному, казалось, бесконечному железному коридору. — Сперва пройдешь обследование, оценим твой ранг после пробуждения, а потом представлю тебя командованию резерва ККС и другим его участникам. Так сказать, введу в нашу небольшую, но крепкую семью. Там уже и поговорим. Кстати, какие изменения в себе чувствуешь?

Вот тут я врать не стал — все равно все станет явным довольно быстро.