Свеча в окне

— И у меня не было возможности поговорить с Питером. Вы не знаете, где мне его найти?

— Он внизу, во дворе замка, осматривает с Уильямом конюшни. Я уверена, что он будет рад видеть вас.

Облегчение, испытанное Ролло, было очевидным, и Сора, склонившись, ущипнула его за руку. Он дернулся, но не стронулся с места, пока Николас не вышел из комнаты.

— Чем он тут занимается наедине с тобой? — сурово спросил Ролло.

— Он странный, но, Ролло, — он же наш гость.

— Не мой гость.

— Нет, он гость Уильяма, и ты не имеешь права оскорблять его.

Ролло просто промолчал, но затем нехотя выразил согласие:

— Ты права, но мне не понравилось, как он на тебя смотрел.

Сора поморщилась, и он поинтересовался:

— Он тебе мешал?

— Нет, нет, от него есть толк. Он помогал, когда я считала бочонки с мясом и вином в подвале. У него были дельные предложения относительно того, как сварить огромное количество эля, который потребуется для свадьбы. Он на удивление хорошо разбирается в том, как вести домашнее хозяйство.

— Но зачем? И почему он не помогает Уильяму?

— Уильям говорит, что не любит, когда рыцари возятся по дому.

— Ты права, он странный. — Быстрое согласие брата вызвало у Соры смех.

— А вообще-то не волнуйся, что я его оскорбил. Когда я нагрубил, то он посмотрел на меня крайне надменно, как это делают взрослые, проявляя снисходительность к наглому поведению молодцов, подобных мне.

Сора рассмеялась над столь выразительным сравнением.

— А что ему оставалось делать?

Ролло обхватил ее за шею и влепил громкий, смачный поцелуй в щеку.

— А что у нас на обед, очаровательная девочка? Я умираю от голода.

Растерявшись, Сора указала на стол.

— Если ты хочешь застать меня врасплох, то тебе придется обойтись холодной закуской.

Ролло сделал выпад и получил по рукам.

— Подожди, пока явятся остальные маль-чики, свиненок!

— Хорошо, подожду, но не ради хороших манер. Мне надо с тобой еще кое о чем поговорить.

Ролло произнес это так, словно ему было страшно неловко, поэтому Сора взяла брата за руку и подвела его к скамье возле очага.

— Конечно же, говори.

Рука Ролло в ладони Соры дрожала, и она с удивлением сжала эту руку.

— Ты ведь всегда была рядом? Моя старшая сестра, на которую можно положиться. Добрая, щедрая, вечно готовая уделить время и войти в положение другого человека.

Он помолчал и затем поинтересовался с надеждой в голосе, которая выдавала желание оттянуть неизбежный разговор:

— А что вы сделали с Блэйзом?

— Мод накормила его и положила отдохнуть, — терпеливо разъяснила Сора.

— А зачем ему отдыхать? С того момента, как мы вывезли его из Пертрейда, и до тех пор, пока мы не прибыли сюда, он сидел у нас на шее.

Сора засмеялась, как и полагалось, но затем настояла на своем:

— Ролло? Что у тебя за неприятности, ну же?

— Неприятности не у меня. Это… у жены.

— Рука Соры опустилась.

Ролло вздохнул.

— Я боялся, что ты к этому так и отнесешься. Прости, милая, надо было мне это предусмотреть, — но я ведь решил, что она станет поступать во всем, подобно мне. Я просто счел, что она полюбит тебя так же, как я. Она восприимчива, легко уступает, и я мог бы поговорить с ней.

Сора ничего не сказала, и Ролло предпринял еще одну попытку:

— Господи, Сора, она так молода. Она боится слуг. Если бы не помощь старой Луфу, то прямо и не знаю, что бы сталось с нашим хозяйством. Ей страшно разговаривать с матронами так, как это пристало замужней женщине, потому что она боится, что над ней станут смеяться.

Сора сидела, выпрямившись, неподвижно, по-прежнему отвернув от Ролло лицо, и он в отчаянии взмолился:

— Сора, выслушай меня. Алиса все еще играет в куклы.

Сора вздохнула и опустила голову.

— Хорошо. Я не стану обижать ее.

Ролло обнял Сору и поцеловал ее в голову.

— Я никогда не думал, что ты станешь ее обижать. Мне просто хотелось объясниться, возможно, смягчить нанесенное тебе оскорбление. Мы научим ее ценить тебя, сестра.

— Научим ее?

В смехе Соры прозвучал едва уловимый оттенок горечи.

— А почему мы должны учить ее? Почему она не может относиться ко мне как ко всем другим? У меня две руки, чтобы работать; одна голова, чтобы думать, и одно сердце, чтобы любить. Неужели я хуже других женщин? Если бы я, старая, слепая, сидела в кресле, то люди гладили бы меня по головке и сюсюкалась. А теперь они, вместо этого, не обращают на меня внимания и разговаривают поверх моей головы так, словно меня нет рядом, или обращаются со мной, как с дурой.

— Им страшно. Они боятся, что ты владеешь волшебной силой, потому что ты узнаешь их по запаху и по звуку шагов. Им страшно, что ты можешь заглянуть в их души, потому что ты сумеешь поймать их на лжи.

— Это так глупо! Неужели они не понимают, что я могу видеть окружающий мир, лишь слушая, нюхая и прикасаясь? Разве они поступали бы иначе?

— Они просто не задумываются над этим. Особенно Алиса. Но она прекрасная девушка, всегда готовая услужить, трогательно неуверенная в себе. Если бы ты смогла увидеть ее, ты бы поняла это. Она похожа на щенка, сплошные руки да ноги, большие стопы, большие ладони. Моя жена настолько незрела, что у нее еще нет форм.

Что-то в его голосе насторожило Сору.