Свадьба вампира

– Ах, ты змей! Ах, ты пес. Да я тебя сейчас! – крупная рыжая женщина, привыкшая управляться с толпами алкашей, обезумела. Может, она вообще не знала, кто такой Макс? Должна. Она двинулась всей своей массой, золотой кастет нацелился ему в лицо. Макс взял ореховый стул, выставил перед собой.

– Угомонись.

Тамара уставилась на выгнутые ножки стула, не зная, как быть.

– Змей, – с ненавистью прошипела она.

В ту же секунду стул разлетелся вдребезги. Макс держал обломок вычурной ножки и нехорошо так на нее смотрел.

– А теперь, дорогуша, мы твой хребет на прочность испробуем.

– Макс, ты чего, – в глазах его она увидела решимость, губы задрожали. – Успокойся, Макс.

– Ты что, тетка Тамара. Думаешь, я просто так по гостям гуляю, лай твой слушать? Цацкаться мне некогда. – Макс с силой швырнул обломок стула в импортный телевизор, экран лопнул, выпустив на ковер струйку битого стекла. – Борман моего пацана выкрал и продал. Ты сейчас мне все расскажешь. Не заставляй прибегать к крайним мерам, – он вынул из кармана цилиндрический предмет. – Что это? Правильно: корова, – он достал пистолет и начал наворачивать глушитель. – Садись в кресло.

– Макс, прости меня. Я погорячилась, – из глаз Тамары, как по команде, одновременно выкатились две крупные слезы. Разом обмякнув, она опустилась в кресло. – Отвечу на все вопросы, спрашивай.

– Когда ты последний раз Борьку видела?

– Два дня назад, случайно.

– Где?

– На улице издалека. Он с какой-то лярвой в такси садился.

– Чернявая, молодая. На цыганку смахивает, химия на голове?

– Нет, Макс. Блондинка, лет тридцать. Крашеная.

– Он что, дома не ночует?

– Месяца два назад ушел, хату снимает. – Тамара с досады махнула рукой. – С молодыми телками кувыркается.

– Девок водит? – Макс смотрел недоверчиво.

– А зачем ему квартиру снимать! При таком-то доме.

– Адрес. Телефон.

– Не знаю.

– Как найти? Думай, Тамара, думай.

– Через девку. Их видела в кафе одна знакомая.

– Что за девка?

– Шлюха гостиничная. Да ты ее знаешь, наверно. Собачья кличка. Пума.

– Как?

– Пума.

Макс медленно вдохнул и выдохнул воздух. Конструктор сложился. Надо же, как просто. Он сделал пару шагов к выходу, повернулся, встал перед хозяйкой. Тамара заглянула в его зрачки и содрогнулась. Он поднял пистолет.

– Макс, пожалуйста, – тихо завыла она, мясистыми руками прикрывая грудь.

Смерть кровавым плевком пробила Тамаре лоб. Жизнь в последний момент вспыхнула в ее глазах, и угасла, как свечу задули. Миг – и все, нет человека. Макс играл последнюю игру, поэтому свидетелей не оставлял.

Глава 24

Бунт

Не приведи бог видеть русский бунт,

Бессмысленный и беспощадный.

«Капитанская дочка». Пушкин.

Вообще-то мэр никогда не обедал дома, но сегодня изменил правилу, потому что хотел поговорить с сыном. Однако, несмотря на обеденное время, тот еще не проснулся. Петр Тимофеевич плотно поел. Дарья Семеновна занялась посудой, а он, расположившись на диване, просматривал газеты, когда в гостиную вышел сын. Ежов, в рабочем трико и мятой рубахе, видать, найденных в старых одежных запасах, имел не выспавшийся вид и весьма мрачное расположение духа. Петр Тимофеевич, не отрываясь от газеты, приподнял голову.

– Здравствуй, Сережа. Выспался?

– Здравствуй… Хозяин.

Услышав такое обращение к себе, мэр поначалу набычился и смерил сына пристальным взглядом поверх очков. Опустив газету, вдруг улыбнулся.

– Докопался, значит. Похвально, делаешь успехи. А теперь марш в ванную, умываться и завтракать. Друг твой где, спит еще?..

Ежов ответить не успел. В дверях показалась Дарья Семеновна. Вытирая руки о фартук, она ласково улыбалась.

– Доброе утро, Сережа!

– И вам того же, – неприязненно ответил Ежов и, оправдывая свою холодность, добавил. – Не такое уж оно доброе! Поговорить надо, отец.

– Придерживаюсь, – мэр шутливо поднял руку, словно голосовал на общем собрании.

– А завтрак как же? – встрепенулась Дарья Семеновна. – Я пирожков настряпала, беляшей, как же? Пусть Сережа поест, и разговаривайте потом!

– Оставь нас, Даша! – Петр Тимофеевич взглянул на часы. – У меня мало времени.

– Пока горячие…

– Позже поест.

– Вечно у него времени нет, покушать ребенку не даст, – поджав губы, Дарья Семеновна удалилась на кухню.

– Слушаю тебя, сынок, – Петр Тимофеевич похлопал ладонью по дивану. – Присаживайся, сынок. Поговорим, как мужчина с мужчиной. Совсем большой стал, даром, что майор.

Ежов предпочел стул, оседлал его и, стараясь не смотреть на отца, предупредил:

– Разговор серьезный.

– Как у судьи с прокурором?

– Закон есть закон, – Ежов не желал принимать шутливого тона.

– А! Павлик Морозов… На папу решил донести? Только некому доносить, я тут хозяин.

Ежов поморщился, вытянул поверх спинки стула руки ладонями вверх, одна была забинтована.

– Я вот этими руками человека убил!

– Да что ты, – Петр Тимофеевич сообщением не очень расстроился. – И кого?

– Бандита одного. Головой в окно засунул.

– Несчастный случай? Бывает. Сильно порезался?

– Это ожег, – неохотно пояснил Ежов. – Прошлой ночью с полковником поцапались. Красновым. Знаешь такого?