Свадьба вампира

– Гнусная клевета! – взвилась Пума. – Он написал. Серж? Не верь ему, он ко мне приставал. Гад, руки целовал, за коленки хватал, я не хотела тебе говорить, чтобы не расстраивать. Серж, пожалуйста. Каждую ночь скребется, кто бы еще? Под дверью. Давай вместе спать, я боюсь! Это он написал, машинку нашел, и все. Экспертизу подделает. Специально, чтобы отомстить. Понимаешь теперь, почему я так настроена? Гад ползучий, китаеза. – Последовала целая серия нецензурных ругательств, которую Ежов выслушал с удивлением, а китаец с абсолютным спокойствием. Пума выпустила когти и вскочила, чтобы сделать своего недоброжелателя глухим, слепым и навеки несчастным, но Ежов крепко взял ее за руку и заставил сесть.

– Проведем собственное расследование, – предложил он. – Собственно, выбор небольшой. Машинка в доме, требуется определить автора. Какие будут соображения?

– Это он, – зашипела Пума. – Разве неясно?

– Или ты сама, – усмехнулся Ежов.

– Я похожа на идиотку?

– Вот именно, что не похожа. Тебе надо оклеветать моего друга, вот его. – Ежов кивнул на китайца, хотя и так было понятно. – Мотив убедительный, провокация. Какие варианты? Либо я, либо ты. Либо Рахит. Нас трое? Четвертого не дано.

– Карлуша, – негромко сказал китаец.

– Что, – глаза Ежова метнули молнию. – Что ты сказал?

– Карлуша, – отчетливо повторил Рахит.

Пума замерла, возникла немая сцена. Все смотрели друг на друга, переводили глаза. На лице Ежова отразилась внутренняя борьба, он расхохотался и смеялся истерично. Пума и Рахит переглянулись, не понимая причины такого смеха. Вероятно, беспокоились за его душевное здоровье. Однако истерика прекратилась так же неожиданно, как и началась.

– Эврика, – сказал Ежов. – Композиция должна быть вертикальной.

Он решительно поднялся, обошел китайца, изваянием сидящего на табурете, сдернул занавес с мольберта, посмотрел на Пуму прищуренным глазом, отступил на шаг, еще раз глянул. Затем взял и поставил натянутый холст на попа, счастливо улыбнулся, и немедленно взялся за работу, все прочие проблемы были забыты, через неделю картина была готова.

Последнюю ночь он не спал, наносил только видимые глазу автора завершающие мазки. Не в силах ждать, пока краски окончательно высохнут, аккуратно одел картину в раму, хотя и временную, однако необходимую для показа. Сам он побрился и надушился, привел себя в надлежащий вид, надел костюм, и только после пригласил Пуму и Рахита, своих единственных зрителей, в выставочный зал. Картине он отвел место на торцевой стене, где имелся порядочный отход и удачное боковое освещение. Все прочие картины он просто снял и составил в углу, чтобы не отвлекали.

Когда настал торжественный момент, и взволнованный Ежов освободил картину от занавеса, у Пумы вырвался крик ужаса, смешанного с восхищением, даже у Рахита отвисла челюсть, которую он тут же прикрыл ладонью. Он мало разбирался в живописи, но почел уместным в данном случае из уважения к автору изобразить ценителя, так и стоял, прикрыв рот ладонью. Наверно, где-то видел, что так стоят и смотрят. Трудно описать словами то, что глаз охватывает в одно мгновение. Казалось, то не картина на темной стене, а распахнутое окно в яркий мир. Нет нужды разбирать технику, потрясала панорама.

Они находились в джунглях, словно неким образом весь дом с его обитателями очутился на другом конце света, и они смотрели в окно. Посреди вытоптанной поляны жертвенный столб, вокруг джунгли, лианы, на ветках расположились серые обезьянки. Их апостольские лики, некоторые с пальцем или даже хвостом во рту, с любопытством наблюдают за происходящим. Возле столба стоит обнаженная девушка в набедренной повязке с поднятыми над головой руками, кисти рук связаны. Полузакрытые глаза, на лице маска сострадания. Конечно, это Пума, но ужасало не это. Перед девушкой, спиной к зрителю, стоит на коленях зверь, мохнатое чудовище, лапы разведены в стороны, голова задрана в экстазе, лица не видно. Точеная фигурка девушки изогнута в танце, на шее рана, из нее струится кровь, и непонятно. То ли она танцует, а палач хлопает в ладоши, то ли это предсмертная агония, и он сейчас набросится, чтобы алкать кровь, или просто разорвет, пальцы его торчат крючками. Или он приносит жертву неведомым и страшным богам. Тогда почему у нее жалость на лице? Или это богиня, а он ее раб, и это ритуальное действо, и сейчас они сольются в экстазе соития? На ликах обезьянок не было стыда, как не бывает его у животных, только острое любопытство. На лицах зрителей в зале возникло такое же любопытство. Интригующий сюжет, чем дело закончится? Девушку узнать не трудно, жаль, лица чудовища не разглядеть, только задранный к небу лоб. То ли зверь, то ли монстр, или человек, но одно ясно, шутки плохи. Ежов был доволен реакцией, зрители молчали.

– Знаете, как называется?

Пума даже не услышала вопроса, она находилась там, возле столба.

– Как, – почему-то вдруг осипнув, спросил Рахит.

– «Свадьба Вампира».

У Пумы подкосились ноги.

Глава 28

Свадьба

И все тошнит, и голова кружится,