Свадьба собаки на сене

– Так вот, – продолжила она, – твоя мама, по-моему, даже не знает моего имени. Я ведь для нее «милочка»?

– Ну зачем ты так? – Илья развел руками. – Ну ты же должна понять!

– Вот я и понимаю, а потому давай договоримся – мы не сравниваем мой борщ с маминым, мамино умение гладить твои рубашки с моим неумением гладить и не сравниваем мамину чуткость с моей душевной глухотой в момент аврала на моей работе. Договорились?

– Договорились, – кивнул Илья.

– Конечно, мне очень жаль, что за все это время твоя мама ни разу не была у нас в гостях. Не выразила желания познакомиться и не согласилась увидеться со мной. Ну хотя бы для того, чтобы быть спокойной за сына. Видимо, волноваться и пугать себя страшилками лучше.

– Не начинай, – предостерег ее Илья и сделал это вовремя.

– Извини. Не буду. Считаю, что мы договорились!

Они действительно договорились, и отношения у них стали легкими и приятными – не было ничего, что могло бы их размыть.

Сегодня, после всего, что ей удалось сделать у Варвары Петровны, и перед тем, что еще предстояло, Мила была возбуждена и старалась поддержать себя уверенностью в прочности их с Ильей отношений.

– Ты что-то нервная, несмотря на счастье. – Илье нельзя было отказать в наблюдательности.

– Это пройдет.

Мила пораньше легла спать.

Рано утром она была у Варвары Петровны, внешний вид которой не переставал изумлять. Она больше не встречала Милу в старых шлепанцах и ветхом халате. Она достала из запасов домашние платья, а на ногах у нее были красивые тапочки, вполне приличные. На плечах появилась шаль.

– Вам все это очень идет, – заметила Мила. – Вот что значит просто начать! Все остальное приходит само и как-то налаживается. Кстати, насчет налаживаться. И налаживать. Мы сегодня с вами идем в гости.

– Я не хочу в гости! А к кому? – Варвара Петровна отреагировала обычным образом.

– К вашей сестре.

– Я не пойду! Даже лучше и не говорить об этом!

– Почему?!

– Я человек гордый. Я не позволю, чтобы меня вышвыривали из жизни, как бродячую собаку. Да и собак-то нечасто выбрасывают. Она сделала выбор. Она отреклась от всего, чему человек должен быть верен. – Варвара Петровна помолчала, а потом неожиданно громко сказала: – Я же не о тарелке супа волновалась. Я о семье, о семье волновалась. У нас же была прекрасная семья! Мы все любили друг друга. И вдруг она…

Мила понимала, что все эти слова были не раз повторены Варварой Петровной. Что все эти аргументы, доводы, объяснения были приведены, услышаны, на них она сама себе неоднократно отвечала. Мила понимала, что когда-то это был внутренний монолог, который сейчас можно было озвучить.

– Она что думала? Что я буду бегать за ней? Что я буду унижаться?! Никогда бы этого не случилось. Даже если бы эта квартира разрушилась!

– Согласна. Но, Варвара Петровна, может, она в вас нуждается? – Мила это произнесла спокойно, без нажима.

– Она?

– Да, она. Ваша сестра по какой-то причине очень давно отказалась с вами видеться. Вы же не знаете по какой? Тем более что помочь в ваших отношениях никто уже не мог – вы говорили, мама ваша умерла незадолго до этого.

– Да, да…

– Но сейчас? Что с ней сейчас? Может, вы должны помочь ей? Тем более что у вас есть для этого возможности. Варвара Петровна, вам решать. Это ваши с ней отношения, ваша жизнь. Я многого не знаю и не понимаю. Но даже если было что-то, что сделало вас врагами, сейчас этого уже не существует. Хотя бы потому, что вам и ей не так мало лет.

Мила видела, что из всего сказанного самым убедительным доводом был довод о помощи. «Конечно, она беспокоилась о своей сестре. Но так впрямую, так просто сформулировать причину отказа от вражды сложно. Ну и гордость тоже!» Мила старалась быть тихой, чтобы не спугнуть настроение, которое было сейчас у Варвары Петровны. Она стала грустной, задумчивой.

– Я бы не хотела ее видеть. Она предала меня. Дважды. С Сорокко. И потом, разорвав отношения. Хотя я тоже хороша была… Но если ей нужна помощь… Действительно, если ей нужна помощь…

– Варвара Петровна, как раз сейчас важно то, что вы протянете ей руку. Сделаете это первой. Варвара Петровна, собирайтесь. Вы же знаете адрес – пойдемте навестим ее. Я только провожу вас. И сразу уйду. Буду ждать вас на улице. Если захотите – останусь. Помогу вести разговор. Варвара Петровна, не отказывайтесь. Каков бы ни был результат вашего визита – вам в любом случае станет легче.

– Нет, ты что! Я никуда не пойду!

– А если она нуждается?! Ведь вы же нуждались. Сорокко был верен вам, он позаботился о вас. А о ней, может, и заботиться некому!

Мила поняла, что ей предстоит задача гораздо сложнее, чем отвезти Варвару Петровну в парикмахерскую. Сейчас пересматривалась вся предыдущая, почти тридцатилетняя жизнь Варвары Петровны. Жизнь, которая проходила без сестры, без близкого человека, а потому в душевном одиночестве. И правила, привычки, взгляды, которые пустили за это время глубокие корни, было не так просто забыть, отмести и уничтожить.