Свадьба до мажор

Метрдотель и вызванный на подмогу шеф-повар внимали с почтением. Свадебный банкет обещал быть мероприятием неприлично дорогим, ради этого можно было бы освоить и «сюпрем де воляй а блан», и «фейет де фюр-де-мер».

— Петр Алексеевич, как ты считаешь, «э пинар о бер нуазет» — это не очень сытно, да? Все-таки будут мужчины, они пьют крепкие напитки? — советовалась с Ласточкиным Зоя Ивановна, щеголяя знаниями.

Впрочем, Табунцовы, несмотря на некоторую фанаберию, были людьми милыми и добрыми. Благодаря взятому ими темпу свадьбу можно уже было гулять через три недели после встречи Кости и Любы в качестве жениха и невесты.

— Петр, дети наши, как сказали бы у тебя в оркестре, «не сыгрались», но мы с тобой знаем друг друга сто лет. Так что затягивать не будем, — торопил Табунцов и интересовался: — Что это Маргарита не показывается?

— Она платье шьет себе, костюм Косте ищет, подарки готовит. Да, и гастроли. У нее же небольшой контракт в Испании. В одном из тамошних оркестров. Не волнуйся, на свадьбе ее увидишь! — объяснил Ласточкин.

Его бывшая жена действительно общалась со всеми по телефону и выбралась за это время в Москву только на один день. Потом опять улетела концертировать. Ласточкин даже решил воспользоваться этим обстоятельством, позвонил Маргарите и свысока попенял:

— Слушай, все на мне! Ты бы в Москву уже прилетела! Сын женится все-таки!

— Ах, у меня еще два концерта здесь! Но потом сразу в Москву, на свадебный пир успею! — виновато отвечала Маргарита. Вины, впрочем, особо никакой не чувствуя.

Знаменательный день был солнечным и бодрым. Можно даже сказать, «allegro di molto», то есть «очень бодрым и веселым» был и темп, которому подчинялась вся эта история. Загс, прогулка в лимузинах по Москве, памятная фотография на фоне новодельной краснокирпичной стены в Царицыне и наконец — ресторан. Любочка Табунцова, успешно похудевшая перед свадьбой, была хороша. «Красивую жену мы сыну устроили!» — одобрительно крякнул про себя Ласточкин. «Хорошенькая! Как я раньше не замечал!» — подумал Костя, и уши его подозрительно покраснели. Общение с невестой ограничивалось только частыми и невинными культурными прогулками. Первая брачная ночь обещала быть волнующей.

Посреди этого торжества было только одно обстоятельство, смущающее Ласточкина и Табунцовых. До сих пор не появилась Маргарита Яновна.

— Где твоя мама? — волновалась Любочка.

— Она звонила, только-только самолет приземлился. Вылет задержали. А уехать раньше не могла — концерты же.

— Ах да, конечно! Это так тяжело — работать и жить на две страны, — успокоилась молодая жена.

Маргарита Яновна появилась ровно в тот момент, когда все гости уже расселись за столы, когда стих шепот удивления и восхищения убранством и яствами, когда приглашенный тамада уже привстал, чтобы произнести первые слова. Именно в этом момент распахнулась дверь и в зал вошла Маргарита Яновна. Присутствующие бросили на нее взгляд, да так и не смогли его отвести — вошедшая была красива, словно фея.

Тамада сбился с мысли и, недолго думая, игриво произнес:

— Нас посетила королева соседнего государства?

— Мама! Ты прилетела?! — по-детски воскликнул Костя, и тут все вдруг зашумели и даже захлопали. Табунцов выскочил из-за стола, подбежал к Маргарите Яновне, подал руку и галантно сопроводил к столу.

— Ну наконец-то! Вот, прошу любить и жаловать! — пробасил он на весь зал. — Талантливая скрипачка, изумительная женщина, красавица, мама нашего Кости!

Тут уж захлопали все по-настоящему, по-концертному.

— Марго, я думала, ты вообще не прилетишь! Ласточкин с «этойсамой» явился! — шепнула Зоя Ивановна приятельнице, а теперь еще и сватье.

— Он на меня смотрит?! — словно разведчик, осведомилась Маргарита Яновна у подруги.

— Кто? — не поняла та.

— Ласточкин! — рассердилась Маргарита Яновна.

— А! Да, глаз не сводит! А «этасамая» дергает его за рукав.

— Хорошо, — удовлетворенно улыбнулась мать жениха, — очень хорошо!

— Ты что задумала? — Зоя Ивановна пригляделась к подруге.

— Ничего не задумала. Просто мне надо выглядеть на все «сто».

— Ты выглядишь намного дороже, — съязвила Табунцова, — но вообще-то у нас свадьба!

— Зоя, все нормально, — улыбнулась Маргарита Яновна, взяла бокал с шампанским и поднялась.

— Дорогие дети! — произнесла она звонким молодым голосом. — Дорогие Люба и Костя!

Гости притихли, прислушались и уже через мгновение были увлечены витиеватой трогательной мелодией. Голос Маргариты Яновны звучал так нежно, так переливисто, что можно было подумать, что она не говорит, а выводит скрипичную мелодию. Ласточкин слушал вместе со всеми и ничего не понимал. Он свою бывшую жену не видел почти пятнадцать лет. И теперь перед ним была незнакомая знакомая женщина. Когда она прошла мимо, пахнуло духами, которые он помнил. Когда она улыбнулась, у него запершило в горле. Когда она поцеловала сына и его невесту, Ласточкин полез за платком. Теперь он слушал и гадал, что было такое в жене или что появилось в Маргарите, отчего ему так вдруг стало слезливо, так мягко и так душевно.