Свадьба

— Не могу. У меня жена и двое детей в зоне остались.

— В зоне?

— Ты, друг, не о той зоне подумал, Я о Четверке говорю. Я там десять лет сварщиком проработал. Что хочешь заварю — алюминий, железо, медь — мне одинаково. И зарплату получал, как надо, и квартира трехкомнатная — все оставил: лындаю по свету, а толку-то никакого.

— Чего же ты ищешь? — спросил удивленно.

— Невмоготу стало, — схватил себя за горло, — вот где у меня Четверка стоит! — Приходишь домой — ни телевизор смотреть не хочется, ни жену приласкать и тоска такая, что от самого себя убежал бы, а куда? — Пить? — не помогает и даже хуже становится. Вот и отправился я на разведку, а чем такое хождение закончилось? — спросил так, будто во всех его злоключениях был виноват собеседник, — взял с собой две тысячи, а вернулся — слышу, как мелочь в кармане звякает.

— И снова в зону?!

— А куда же еще? — Я уже и заявление написал и документы приложил. Теперь целый месяц проверять будут. Еще неизвестно, как оно выйдет. А вдруг не примут? — на его лице отразилась полная растерянность, — что мне тогда делать?

— Брось сомневаться, — сказал Яков. — У тебя там семья осталась. И вообще непонятно, что проверять? — Ты там десять лет проработал. Если не примут, подавай в суд.

— Какой суд! — произнес он, горько усмехнувшись. — В Четвертой зоне свои порядки и свой суд. Проработай хоть сто лет, а проверят, как новенького самоуправство полное. Продуктов в магазинах вдоволь и квартирами обеспечивают — чего еще надо?! — замолчал, подошел к своей койке, сел и, упираясь локтями в колени, обхватил голову руками, — вот какие дела, — выдохнул протяжно и лег.

Через несколько минут Яков услышал ровное сопение и включил свет. Проснулся поздно. Койка соседа аккуратно заправлена. Голые стены. Тумбочка. Тишина больничная. Вспомнил вчерашний разговор и улыбнулся — свежему воздуху, приоткрытой форточке, своему настроению — поймал себя на том, что думает о Неле.

Буфет находился внизу. Небольшая очередь.

— Куда переводят? — спросил коренастый милиционер у долговязого.

— Рубль пятьдесят две, — сказала буфетчица, отщелкав счетами.

— В Четвертую зону, — ответил долговязый, получая деньги.

— Там ученые над какими-то лучами работают, — сказал коренастый. — Секрет он хотя и большой, да разве усмотришь — слухи все равно ходят. Говорят, что лучи эти только на мужиков действуют — ту штуку, что торчать должна, на нуль сводят.

— Сплетни! — возразил долговязый. — Ваську Ремизова знаешь? — Того самого, что на улице Энтузиастов жил. Я с ним виделся как-то. Второй год в зоне работает, а ничего… Не жалуется!

Милиционеры, сопровождаемые улыбкой буфетчицы, направились к столикам. Яков спешно позавтракал, заглянул в администраторскую и, расплатившись за жилье, покинул гостиницу. Снабженцы не обманули — более того, металл отправили ночью. Яков отметил командировку и выехал очередным рейсом. «Я должен ее увидеть», — подумал он, подъезжая к Оленегорску и в тот же вечер вышел прогуляться по городку, надеясь на случайную встречу. В каком доме живет Неля он знал, но подъезда не помнил. У соседей расспрашивать не решился. «А вдруг ей это не понравится!» Встреча действительно произошла, но не в этот вечер, а в следующий — суббота: угасающее солнце, наполовину спрятавшееся за сопками, кажется огромным. Тайга, вплотную подступающая к городку, оглашена человеческими голосами. Долгая и суровая зима кончилась — жителей выгоняет на прогулку предчувствие близкой весны. Закат освещает обледенелые верхушки сосен, заводскую трубу, мостовой кран и верхнюю половину городка настолько ярко, что нижняя исчезает и взгляд невольно приковывается к этому зрелищу очищается от повседневной накипи, которая угнетает тем, что превращает каждый прожитый день в рутину.

— Угадай кто? — обрывая философское размышление, произнес женский голос чьи-то руки прикоснулись к его глазам, стискивая голову.

— Ты?

— Кто, ты?

— Неля?!

— У-гу, — сказала она, принимая руки, — я вчера два раза к тебе приходила, а тебя нет. Снова у какой-нибудь ночевал? — спросила и, не давая ответить, продолжала, — не оправдывайся. Я знаю — врать! — на это вы все мастера великие, а как до любви доходит — такой, чтобы душа и тело, тут у вас гладко не получается, а то и вовсе. — Я всех мужиков, доживших до сорока, стреляла бы. Ладно уж — ты мне позарез нужен. Поехали со мной на свадьбу. Моя подруга замуж выходит — молодого лейтенанта в себя втюрила!

— Лена? — его голос стал отчужденным. Нелина вульгарность выпячивалась резала слух.

— У меня знаешь сколько подруг? Замуж выходит Леля. Кстати, Лена с нами поедет.

— Не понимаю, почему ехать надо — разве не в городке? — спросил он, пытаясь придумать что-нибудь такое, чтобы отказаться от приглашения.

— Свадьба, Яшенька, не здесь, а в Четвертой зоне, — сказала она с некоторым апломбом, — я раньше жила там, да не выдержала — сбежала сюда.

— Почему сбежала? — его голос заинтересованно всплеснулся.