Суворов

С конца 1729 года российская знать начала съезжаться в Москву, где уже находилась гвардия. На 19 января было назначено торжество бракосочетания Петра II, внука царя-преобразователя, с красавицей-княжной Екатериной Долгоруковой. Но в самый канун свадьбы Петр умер от оспы. Члены Верховного тайного совета, фактически правившего империей, решили пригласить на царствование племянницу Петра Великого вдовствующую курляндскую герцогиню Анну Иоанновну с условием подписания «кондиций» — согласия уступить «верховникам» важные прерогативы самодержавия. Анна «кондиции» подписала и 15 февраля 1730 года торжественно въехала в Москву. На следующий день императрица пожаловала новые чины целой группе офицеров-преображенцев. Василий Суворов получил чин гвардии подпоручика. Таким нехитрым способом новая власть рассчитывала укрепить свои позиции. Но «верховники» просчитались. Пока шло обсуждение семи проектов, касавшихся государственного устройства Российской империи, большая группа российского шляхетства (так на польский манер именовало себя дворянство) подала Анне челобитную с решительными возражениями против ограничения самодержавной власти. «Кондиции» были разорваны, и началось царствование властной, капризной и суровой женщины, которую современники полушутя-полусерьезно называли Иваном Грозным.

В это время Василий Суворов решил связать свою судьбу с Авдотьей Мануковой. 13 ноября 1730 года у молодой четы родился сын, нареченный Александром. Мать нашего героя принадлежала к обрусевшему армянскому роду. Ее дед Семен Иванович служил в Преображенском полку вместе с Иваном Григорьевичем Суворовым. Как и другие гвардейские офицеры, не раз выполнял ответственные поручения царя-реформатора. Сын Семена Ивановича пошел по гражданской линии. По указу Петра он описывал завоеванную Ингерманландию. Как отмечает А.Ф. Петрушевский, в 1715 году «во время празднования свадьбы князь-папы (Н. Зотова. — В.Л.) Мануков участвовал в потешной процессии, одетый по-польски, со скрипкою в руках». Он прослужил почти 60 лет и дослужился до звания вице-президента Вотчинной коллегии, ведавшей дворянским землевладением. В прошении об отставке (1738) Федосей Семенович указал, что служит «с одного Ея Императорского Величества жалованья, понеже за мною недвижимого имущества нет, а в Санкт-Петербурге живу я в наемной квартире. И награждения деревень против моей братьи мне не было». Старый служака просил о вспомоществовании, напомнив сенаторам, что «был у многих… государственных дел беспорочно». Он умер в феврале 1739 года, завещав дочери Авдотье дом «в Земляном городе на Большой Арбатской улице в приходе церкви Николая Чудотворца Явленного». Рядом с церковью (освящена в 1594 году) высилась колокольня, построенная в XVII веке, — одна из лучших в Москве. Соседний переулок по имени владельца дома назывался Мануковым. Резонно предположить, что именно здесь, в доме деда, и родился Александр Суворов.

Собственный дом имелся и у Василия Ивановича. Находился он в пригородном селе Покровском на реке Яузе, неподалеку от храмов Покрова Пресвятой Богородицы и Николая Чудотворца. Это была настоящая городская усадьба, весьма обширная (длина по фасаду 135 метров!). Иван Григорьевич Суворов владел ею с того времени, когда молодой Петр приступил к формированию и обучению первых гвардейских полков — Преображенского и Семеновского.

Дом в Покровском может рассматриваться как предположительное место рождения великого полководца, но арбатский предпочтительнее: Покровское — далекий пригород, Арбат — в самом центре. Здесь прошли первые девять лет жизни великого москвича, пока 5 апреля 1740 года Авдотья Федосеевна не продала доставшийся ей по наследству дом.

Арбатская жизнь Суворова совпала с временем правления Анны Иоанновны. Старая российская знать, надеявшаяся, что приглашенная ими племянница Петра I будет послушной игрушкой в ее руках, просчиталась. Инициатор приглашения князь Дмитрий Михайлович Голицын умер в заточении. Его брата, фельдмаршала князя Михаила Михайловича, одного из лучших петровских полководцев, возможно, спасла от опалы скоропостижная смерть. Пристрастия и развлечения новой императрицы были не по-женски грубы. Во дворце обосновался целый сонм карлиц, карликов и шутов. Если Анна Иоанновна и покидала дворец, то только ради охоты. Она гордилась тем, что лично застрелила сотни оленей.