Суть доказательств

— А я, Эл? Я тоже посылаю сигналы?

— Да, сэр. Сигналы посылают все.

— И какие же посылаю я?

— Бледно-красные, — с совершенно серьезным лицом ответил Хант.

— Что? — Марино на мгновение растерялся.

— Я воспринимаю сигналы как цвета. Вам это, может быть, кажется странным, но такое явление довольно распространено. Среди нас есть люди, которые чувствуют исходящее от других сияние. Оно бывает разного цвета. Это и есть сигналы. Те, что идут от вас, бледно-красные. Теплые, но и агрессивные. Вроде предупреждающих. То есть они притягивают, но при этом и предполагают некоторую опасность…»

Марино остановил пленку и хитро улыбнулся.

— Ну что? Разве парень не псих?

— Я бы сказала, что он тебя расшифровал. Теплый, агрессивный и опасный.

— Чепуха, док. Малый — совершенная бестолочь. Послушать его, так все население какая-то ходячая радуга.

— То, что он говорит, имеет некоторое психологическое основание, — сухо ответила я. — Различные эмоции действительно ассоциируются с определенными цветами. На основании этого, в частности, выбирают цвета для публичных мест, гостиничных номеров, учреждений. Синий, например, ассоциируется с депрессией. В психиатрических клиниках практически нет помещений, окрашенных синей краской. Красный — сердитый, агрессивный, страстный. Черный — зловещий, угрожающий, нездоровый. Ну и так далее. Если не ошибаюсь, Хант получил степень магистра психологии, ведь так?

Марино мои замечания пришлись не по вкусу, и он снова включил видеомагнитофон.

«— Вероятно, все дело в роли, которую вы играете, — продолжал Хант. — Вы детектив, и сейчас вам нужна моя помощь, но вы также не доверяете мне и можете стать опасны, если я что-то скрою от вас. Это та часть сигнала, которую я назвал бы предупреждающей. Другая часть, теплая, — это ваша чуткость, дружелюбие, отзывчивость. Вам хочется, чтобы люди доверяли вам. Может быть, вы и сами тянетесь к людям. Вы жестки в поступках, но хотите нравиться другим…

— Ладно, — перебил лейтенант. — Как насчет Берилл Мэдисон? Ее цвета ты тоже принимал?

— Да, конечно. Именно это меня в ней и поразило. Она была другая. Совершенно другая.

— Как это? — Марино подался назад, и стул под ним жалобно скрипнул.

— Она была как бы в стороне от всего. Надменная, равнодушная, отчужденная. Я ощущал арктические цвета. Серо-голубой, бледно-желтый, как слабый солнечный свет, и белый. Белый был такой холодный, что казался горячим сухим льдом. Дотронься — и обожжет руку. Именно вот эта белая часть и была другой. Обычно женщины испускают сигналы пастельных тонов. Чаще всего они совпадают с цветом одежды, которую носят. Розовый, желтый, голубой, зеленый. Есть дамы пассивные, невозмутимые, прохладные. Иногда попадаются с темными насыщенными красками: темно-синей, красной или красно-коричневой. Это более сильный, агрессивный тип. Такая может быть юристом, врачом, бизнес-леди. Они и костюмы носят подобных же цветов. Выходят из машины и стоят. Наблюдают за работой. Такие ничего не пропустят. Ни полоски пыли на ветровом стекле, ни комочка грязи под крылом. Заметят и укажут. Не постесняются.

— Тебе такие женщины нравятся? — спросил Марино.

Эл Хант замялся, потом покачал головой:

— Нет, сэр. Если честно…

Марино рассмеялся и наклонился вперед.

— Эй, приятель, успокойся. Мне они тоже не нравятся. Больше по вкусу те, малышки пастельных тонов, про которых ты говорил.

Я уколола лейтенанта неодобрительным взглядом.

Он, похоже, даже не заметил.

— Расскажи подробнее о Берилл. Что еще ты прочел по ее сигналам? — спросил Марино на экране.

Хант нахмурился, наморщил лоб.

— Пастельные тона в ее спектре… в общем-то ничего необычного, но только я не интерпретировал бы их как слабые или пассивные. Они были, как я сказал, не столько теплые, цветочные, сколько холодные, арктические. Берилл как будто предупреждала мир, чтобы он оставил ее в покое, держался от нее подальше.

— Хочешь сказать, она была фригидна?

Эл Хант занервничал: опустил глаза, стиснул банку.

— Нет, сэр, я бы так не сказал. Нет, мне совсем другое пришло в голову. Отстраненность. Отдаленность. Как будто между ней и всеми остальными лежит огромная пустыня. Как будто, чтобы дойти до нее, надо преодолеть большое расстояние. Но если вы подойдете, если она позволит вам подойти, то тогда вы ощутите ее накал. Вы даже можете обжечься и сгореть. Вот здесь, в этой части, и начинались те белые, огненно-белые сигналы, которые так поразили меня. В ней ощущалось очень сильное напряжение. Я понимал, что она сложный и очень умный человек. Даже когда Берилл сидела на скамейке, совсем одна, никого не замечая, мозг ее продолжал работать. Она, сама того не желая, воспринимала все происходящее вокруг. Далекая, как звезда. Звезды ведь кажутся нам холодными, верно? А на самом деле они горячие, как Солнце. Вот и Берилл была такая.

— Как, по-твоему, она замужем или нет?

— Обручального кольца у нее точно не было, — уверенно ответил Хант. — Поэтому я и решил, что она не замужем. В машине ничего такого, что говорило бы об обратном, я не заметил.