Суши с хлебом (СИ)

Я быстро приняла душ, собрала мокрые волосы в пучок на макушке. Переоделась в чистое белье и спортивный костюм. В мягких тапочках с самым важным видом прошла мимо охраны, разгуливающей по территории дома, и дошла до папиного гаража. С охраной, которая паслась рядом, пришлось разговаривать папиным языком, и тут я была убедительна. Меня больше не задерживали.

— Матвей, — позвала я шепотом, войдя в просторный гараж. Обошла машину и опешила, наткнувшись на странное зрелище.

Папа и Матвей сидели на двух пластиковых табуретках, между ними стояла третья, которая служила столом и на ней стояли рюмки и что-то похожее на закуски.

Оба мужчины вопросительно посмотрели на меня, и, казалось, я им явно помешала.

Глава 48. Матвей

— Ладно, меня повязали, но ты-то какого хуя здесь забыл?

Сидя на пластиковом стуле, смотрел на Ржавого, устроившегося напротив. Он уже обнюхал гараж, пометил всё, что приглянулось, и теперь голодными желтыми глазами смотрел на меня.

Наверное, ждёт, когда я наиграюсь в заложника, и мы поедем домой, где его ждёт мясо.

Хрен там плавал, Ржавый. Мы здесь неизвестно ещё, сколько пробудем.

Можно, конечно, понадеяться на Ассоль и на то, что она сейчас перерезает глотку последнему из охраны, но, чую, ей сейчас достаётся побольше моего.

От скуки я полез под капот машины, что стояла в гараже. Дорогущая тачка, лошадей — хоть жопой жуй. Судя по состоянию движка, почти не использовалась. Слишком дорогая игрушка, чтобы купить её и воспользоваться лишь пару раз. Но папаша Солянки вполне может позволить себе такую забаву.

Я вернулся на стул и брякнул наручниками на запястьях. Я знаю, как из них освободиться без ключа, но пока эти знания без острой необходимости показывать не стану. Вот придут убивать, тогда можно и козырнуть.

— Свободны, — послышался за дверью голос Солянкиного отца.

Ну, всё. Походу, убивать пришли.

Я приготовился сломать соединение наручников, но остановился, стоило увидеть приближающегося ко мне Лёву с полной бутылкой водки, двумя стопками и тарелкой с рандомно набросанной на неё нарезкой. Будто он сам её собирал, и, наверное, с пола.

— Сидишь? — криво ухмыльнулся папаша, глянув на меня.

— Как видишь.

— И не боишься, сука, — хохотнул с какой-то болезненной веселостью.

Лёва покрутился на месте, что-то ища глазами. С секунду подумав, поставил всё, что принёс на капот машины и отошёл к противоположному от меня углу, где взял такие же две пластиковые табуретки, что были подо мной. Выставил их передо мной в ряд и на ту, что была ближе ко мне, составил выпивку и закуску. Сам сел на свободную табуретку.

— Пиздец, ты здоровый, — сказал он спустя несколько секунд молчаливого разглядывания меня. — Наливай.

— Не с руки, — я поднял руки в наручниках.

— Бля… — нервно вздохнул Лёва и повернул суровую морду в сторону ворот. — Тоха! Тоха, бля! — почти сразу в гараж влетел какой-то парень с пистолетом наготове. — Хули ты своей пукалкой тут машешь? Сними с него наручники.

— Вы уверены? — кажется, Тоха только что усомнился в умственных способностях бухого начальника.

— Я тебя для дискуссий позвал? Снимай, сказал! — рявкнул Лёва.

Тоха снял с меня наручники и сразу покинул гараж, с опаской косясь на пьяное начальство.

— Наливай, — выдохнул устало Лёва и повелительно махнул пальцами.

— Алкоголь убивает, — произнес я, разливая по стопкам беленькую. — Но медленно. Может, лучше позовёшь Тоху с пистолетом? Быстрее будет.

— Будешь пиздеть под руку, позову, — Лёва взял стопку, дождался, когда я возьму свою и, молча ударив о мою хрустальным боком, опрокинул в себя водку. Немного подумав, я сделал то же самое.

Закусывать никто не стал. Хрень в тарелке съедобной не выглядела.

Лёва упёрся одной рукой в свой бок, локтем другой в колено и завис взглядом на полу между нами, о чём-то размышляя.

— Вот… у тебя есть дочка? — спросил он вдруг. Я промолчал. Хрен я ему об том расскажу. — Есть, — ответил он за меня. — Я тебя узнал. Как и ты меня.

— И? Дальше что? — я напрягся, понимая, что даже одно слово, брошенное в адрес моей дочери в отрицательном ключе, станет для меня катализатором для того, что я прямо сейчас разобью бутылку о его башку, а осколками вспорю ему шею.

— А мне сегодня дочка сказала, что я как отец — полная хуйня. Представляешь? Так и сказала: «хуйня ты, а не папа», — горька усмешка коснулась его губ. Лёва снова завис на полу между нами, а затем вновь повелительно махнул. — Наливай.

Я не стал говорить, что он уже достаточно бухой. Если хочет пить, пусть пьёт. Моё дело, как он сам постановил, наливать.

Мы снова выпили и снова молча.

— А разве ты не хуйня? — спросил я, нарушив молчание. Лёва вскинул на меня озлобленный взгляд. — Хули ты смотришь? От хорошего бати дочки не бегут. Да и хороший батя родную дочку под старика против её воли не положит.

— Нажаловалась уже? — хохотнул он. Что здесь веселого — я так и не понял. — Так я ведь всё это для неё делаю. Понимаешь?

— Нет.

Вопрос был риторическим, но я ответил по-своему.

— Он при бабках, старый. Сдохнет, а все бабки и бизнес ей достанутся.