Сущность христианства

Тожественность субъекта и предиката обнаруживается особенно ясно в развитии религии, которое идет рука об руку с развитием человеческой культуры. Пока сам человек пребывает в первобытном состоянии, и божество его носит характер первобытный. Как только человек начинает строить жилища, он сооружает храм для своего Бога. Сооружение храма свидетельствует о том, что человек ценит красивые здания. Храм в честь Бога является в сущности храмом в честь архитектуры. По мере того, как человек выходит из первобытного, дикого состояния и становится культурным, он начинает различать, что подобает и не подобает человеку и что приличествует и не приличествует Богу. Бог есть олицетворение величия, высшего достоинства; религиозное чувство высшее чувство приличия. Только позднейшие культурные греческие художники начали воплощать в статуях богов понятия достоинства, величия души, невозмутимого спокойствия и веселия. Но почему они считали эти качества свойствами божественными? Потому что каждое из этих качеств казалось им божеством само по себе. Почему они не увековечивали позорных низких страстей? Потому что они смотрели на них, как на нечто неприличное, недостойное, нечеловеческое, и следовательно небожественное. Боги Гомера пьют и едят, это значит, что питье и еда — наслаждение богов. Боги Гомера обладают физической силой: Зевс сильнейший из богов. Почему? Потому что физическая сила сама по себе есть нечто прекрасное, божественное. Древние германцы считали высшей добродетелью добродетель воина, поэтому их главным богом был Один: война — «основной или древнейший закон». Главной, истинной, божественной сущностью является не свойство Божества, а божественность свойства Поэтому то, что теологи и философы считали за Бога, за абсолютное, за сущность, не есть Бог. Бог это именно то, что они не считали за Бога, т. е. свойство, качество, определенность, действительность вообще. Истинным атеистом, т. е. атеистом В обычном смысле, надо считать не того, кто отрицает божественного субъекта, а того, кто отрицает божественные свойства, как-то: любовь, мудрость, справедливость. Отрицание субъекта не есть отрицание качеств самих по себе. Они имеют внутреннее, самостоятельное значение: человек необходимо должен признавать их в силу их содержания, их подлинность заключается непосредственно в них самих; доказывать их — значит утверждать самого себя. Химеричность или подлинность доброты, справедливости, мудрости не зависит от химеричности или подлинности существования Божия. Понятие Бога обусловливается понятием справедливости, благости; Бог не благой, не справедливый, не мудрый не есть Бог, а не наоборот. Качество божественно не потому, что оно свойственно Богу, а напротив, оно свойственно Богу, потому что божественно само по себе, потому что без него Бог был бы существом несовершенным. Справедливость, мудрость и вообще всякое свойство, которое приписывается Богу, определяется самим собой, а Бог определяется этим свойством. Я определяю Бога самим Богом только в том случае, если я отождествляю Бога и справедливость, представляю себе Бога в качестве реального воплощения идеи справедливости или другого какого-либо качества. Но если Бог, как субъект, является определяемым, а свойство определением, то название божественного существа справедливо подобает предикату, а не субъекту.

Только в том случае, если несколько противоречивых свойств соединяются в одном существе, и это существо понимается как личность, мы можем забыть о происхождении религии и о том, что свойство, которое мы рассматриваем теперь, как нечто отличное, отдельное от субъекта, было первоначально истинным субъектом. Так римляне и греки обожествляли акциденции в качестве субстанций, а добродетели, душевные волнения и страсти в качестве самостоятельных существ. Религиозный человек измеряет все существующее своей меркой. Он возводит на степень божества все, что ему импонирует, все, что производит особенное впечатление на его душу, будь то даже странный, необъяснимый звук. Религия охватывает собою все предметы в мире; все существующее было предметом религиозного почитания. Сущность и сознание религии исчерпываются тем, что заключается в сущности человека, его сознании и самосознании. Содержание религии не есть нечто независимое. Римляне сооружали храмы даже в честь таких аффектов, как страх и ужас. Христиане тоже превращали душевные явления в существа, чувства в качества предметов и свои аффекты в страсти, господствующие над миром, т. е. одним словом, свойства своей собственной, известной или неизвестной, сущности в самостоятельные субъекты. Черти, кобольды, ведьмы, привидения, ангелы были священной истиной до тех пор, пока религиозное чувство целиком, нераздельно владело человечеством.