Сущность

– Значит, вы исходите из предположения, что брат Франсиско ушел отсюда по своей доброй воле и исчез, зайдя слишком далеко в глушь. А не думали ли вы, что его мог похитить кто-то из здешних дикарей и убить, исполняя какой-то сатанинский обряд?

– Мы не строим никаких предположений, святой отец. Но мы хорошо знаем здешних жителей. Они люди чрезвычайно мирные и кроткие. Монахи смогли обратить в христианство почти всех. Обо всех до единого известно, где они сейчас, и ни у кого из них не было возможности осуществить подобное похищение. Представляется более вероятным, что брат Франсиско заблудился и не смог отыскать пути назад, либо не сумел вернуться, поскольку получил травму, либо на него напал дикий зверь.

Последовало неловкое молчание, и собравшиеся опять начали переглядываться, избегая смотреть падре Хуаресу в глаза.

Он подозрительно прищурился.

– Я вижу, что вы говорите мне не все.

– Простите, святой отец, но, по правде сказать, брат Франсиско повредился в рассудке. Он утверждал, что ему являются духи и демоны и что земля, которую вы освятили, пропитана злом и нечиста. Он пал жертвой местных суеверий и испытывал перед этим местом страх. Перед своим исчезновением брат Франсиско уже много недель отказывался выполнять даже самые простые из своих обязанностей, и, по правде говоря, никто из нас не удивился, когда он исчез. И да, я считаю, что, скорее всего, брат Франсиско попросту сбежал.

– Значит, вот почему моя церковь так и не была построена? Вот почему строительство даже не было начато? – Падре Хуарес дал полную волю своему гневу и яростно обрушил его на людей, которых оставил в этой деревне, понося их за то, что они не исполнили Божью волю, забросив строительство Его церкви, позабыв свой христианский долг и предавшись греху праздности. Он жалел, что здесь сейчас нет брата Франсиско, чтобы он мог устроить ему выволочку лично, но вместо этого изругал заочно, после чего устроил разнос тем, кому не хватило стойкости дать отпор столь вопиющему неповиновению Церкви и стране.

– Вы сами назначили брата Франсиско главным и возложили власть над всеми нами, – мягко напомнил Хуаресу Хасинто Паредес. – Так что мы были не вправе ставить под сомнение его решения.

Падре Хуарес уставился на военного, кипя от злости. В цивилизованном мире он бы не потерпел подобного непокорства, но, похоже, здесь, в этой дикой глуши, все понятия о приличиях и почтении к вышестоящим оказались забыты. Однако, несмотря на свой гнев, он вынужден был признать, что Паредес прав. За строительство церкви отвечал брат Франсиско, она так и не была построена именно по его вине, и падре Хуарес объявил всем собравшимся, что, если брат Франсиско будет пойман – он так и сказал: пойман, – то будет не только лишен всех своих полномочий, но и сурово наказан за то, что не исполнил приказ.

Когда падре закончил говорить, вперед выступил еще один из оставленных им в деревне людей, брат Родриго, монах, которого он назначил взять в свои руки бразды правления в случае смерти брата Франсиско или утраты им способности руководить.

– Вина лежит не на одном только брате Франсиско, – сказал монах. – Еще до того, как начать поддаваться своим бредовым иллюзиям, он никакими средствами не мог заставить здешних индейцев начать строительство, хотя большинство из них уже были обращены в истинную веру. Они страшились места, на котором должна была быть возведена церковь, и боюсь, что он и сам мог поддаться их суевериям.

Падре Хуарес нахмурился. Брат Родриго должен был знать свое место и не говорить, пока на то не будет его соизволения. Неужели здесь все относятся снисходительно к таким проявлениям непокорства? Однако и на сей раз падре был вынужден признать, что в словах монаха есть доля истины. Он посмотрел назад, на утопающую в глубокой грязи главную улицу деревни, и увидел, что к ним мелкими группами по двое или по трое приближаются местные индейцы. Повернулся к Хасинто Паредесу.

– Я желаю, чтобы вы собрали здесь всех дикарей, живущих в деревне, а также толмача, которые сможет перевести им мои слова. Я собираюсь дать указания лично, приказав исполнить Божью волю и построить эту церковь. После того, как я поем и приведу себя в порядок, я сам обращусь к здешней черни, а затем вы и ваши люди возглавите группы работников, которые будут по очереди копать землю и закладывать фундамент. Они будут работать с восхода до заката каждый день, кроме воскресенья, и не пройдет и года, как наша церковь будет готова.

Паредес покорно поклонился.

– Да, святой отец.

Падре Хуарес обратился к своей свите и велел им приказать рабам распаковать его вещи. Выбрав для своей резиденции наименее неприглядную из построенных испанцами времянок, сел за стол, и ему подали еду. Эта трапеза мало чем отличалась от тех, которые ему доводилось принимать на других аванпостах, но она показалась ему особенно вкусной и сытной, поскольку он вкушал ее в столь убогой обстановке.