Суррогат мечты

На втором этаже башни стоял огромный бак для воды. Наверное, он теперь был пуст, и его стенки, некогда покрытые толстым слоем краски, как будто покрылись шелушащейся коростой и стали испещрены язвами ржавчины. Человек обошел резервуар, протиснулся между какими-то ящиками и трубами с вентилями и подступил к окну, ощетинившемуся клыками выбитого стекла.

Отсюда открывался хороший вид на пространство Зоны до ближайшего холма. Это и надо было ходоку. Бинокля не имелось, но человек и так обладал достаточно хорошим зрением. Он прищурился, рассматривая окрестности. Да, Топор так и говорил. За колхозом, там, где текла речка, был мост, но он уже рухнул, а вброд по воде идти не советовал — радиоактивно и могла водиться зловредная живность. Правда, ходоки сами не сталкивались с водяными созданиями, но лучше их наличие не проверять. Речка была мелкой, и на тот берег не составляло труда перебраться по торчащим на поверхности остаткам моста. Их видно даже отсюда.

Дальше вела когда-то асфальтированная дорога. Человек рассмотрел на ней в паре мест как будто марева горячего воздуха. Ловушки «факелы», как их называли ходоки. Любой предмет или живое существо, попавшее в них, провоцировало целый столб пламени температурой не одну тысячу градусов, от которого плавился и почти сразу же испарялся даже металл, а органика моментально осыпалась пеплом. Эти ловушки были довольно коварны, и обнаружить их можно было лишь днем, а ночью только по дуновению горячего ветерка. Впрочем, после наступления темноты мало кто из ходоков отваживался на рейды.

Далеко на горизонте послышался рокот турбин и почти на пределе видимости медленно проплыл по воздуху боевой армейский вертолет. Патрулируют территорию? Или опять возят научную экспедицию, делающие непонятные замеры невесть чего? Человек грустно вздохнул. Зона — не для людей. Так зачем они в нее лезут? Что в ней вообще забыл он сам?

Ходок помнил, как месяц назад наткнулся возле самого периметра на два армейских «КАМАЗа» и десяток чудовищно изуродованных человеческих тел. Какое существо убило и растерзало ученых и солдат охраны — никто не знал, но, видя следы больших и сильных челюстей на трупах, невольно пробирала дрожь. Тогда удалось хорошо поживиться оружием и кое-каким снаряжением. Ходок дал знать о находке своим товарищам, но пока те пробирались через заграждение, на горизонте появился конвой БТРов и БМП. Это солдаты спешили на место трагедии, и ходок быстро ретировался, унося с собой добытое.

Такое мародерство в Зоне не порицалось. Мертвому все равно. Другое дело — добить раненого или вовсе заняться разбоем, как Матрос. А обобрать покойника, пусть даже бывшего товарища никто не запрещал. Для тебя это всего лишь повышало шансы вернуться живым и не с пустыми руками.

Человек спустился вниз по лестнице, немного постоял у выхода, поправил рюкзак и ружье за спиной и зашагал к руинам колхозных теплиц, мимо которых лежала дорога к мосту.

Посреди улицы стоял «ГАЗ-66», брошенный тут еще во времена Первого Взрыва. Тент на кузове давно уже сгнил, и жалкие ошметки его сиротливо болтались на напоминающих обгнившую грудную клетку железных дугах каркаса. Дверца со стороны водителя была распахнута, лобовые стекла покрылись мелкой паутинкой трещин. Задними колесами «Шишига» почему-то по самый мост погрузилась в землю, как будто почва вдруг ни с того ни с сего стала вязкой, как манная каша, а потом вдруг моментально застыла. А теперь ничего, вон даже трава растет, даже какой-то голубенький цветок высунул головку из-за покрышки.

На груде кирпича, из которого уже пробились мощные стебли вездесущей полыни, сидела большая ворона. Увидев идущего человека, она тяжело поднялась в воздух, звонко хлопая крыльями, и принялась кружить в воздухе, натужно каркая. Ходок невольно огляделся по сторонам. Никакой другой живности тут уже не было. Собаки-мутанты, видимо, сожрали все, что только можно, а другие твари обходили опасное место десятой дорогой. Только вороны посещали бывший колхоз, надеясь полакомиться остатками песьих трапез.

Воронье удивительно хорошо приспособилось к жизни в Зоне. Казалось, их не брала радиация и прочая отрава, и они совершенно не изменились и не подвергались никаким мутациям. Они сбивались здесь в огромные стаи и с тоскливым карканьем носились над заброшенными поселками, городами и полями. Не известно вообще, были ли тут у них враги, или же они прочно завоевали монополию на воздушное пространство.

…Отношение людей к Зоне было самым разным. Кто-то боялся ее, ненавидел, считал воплощением всего самого злого и мерзкого, что только есть в мире. Другие, более философски настроенные, полагали Зону просто зеркальным и гипертрофированным отражением действительности, дескать, вообще она и родилась-то, когда человеческие эмоции материализовались в энергию и вылились на определенную точку времени и пространства. А большинство вообще не думали ничего и просто норовили разведать, где что есть полезного и при этом урвать побольше, и утащить к себе, пока не поймали или Зона не исчезла так же внезапно, как появилась.