Суровая Сталь

Позади и впереди Романа Викторовича и девушки шли люди – его охрана, водитель, сын, к которому на помощь приехал друг, тусивший с ним в «Страннике» прошлой ночью. Все они (за исключением, конечно, Софии) направлялись, преисполненные самоуверенности и собственной значимости. Еще бы!

Вежливая охрана клуба приветливо распахнула двери для именитых, столь долгожданных гостей. София чуть не спотыкнулась, оказавшись внутри – там царил полумрак, и звучала оглушающая, барабанящая по ушам, агрессивная музыка. Девушка заметила веселящихся молодых людей на танцполе – они отрывались по полной, не замечая вокруг никого. Депутат с охраной шли дальше, пока, наконец, не оказались в вип-зоне – месте, предназначенном исключительно для избранных.

К нескрываемому довольству Романа Викторовича, в помещении был уже накрыт шикарный стол, который обслуживали, подумать только, стриптизерши в провокационных униформах! Депутат возбужденно хмыкнул, но руку Софии не отпустил – чей не дурак был. Зачем ему эти полуголые тетки сейчас, когда есть свежее тело? Вот кукла, завела, так завела его!

- Добрый вечер, - откуда-то из полутьмы раздался глубокий, бархатистый голос. – Прошу за стол.

София узнала его – это был Рустем. Господи. Спасибо. Девушка напрягла зрение и увидела черноволосого мужчину – он, удобно устроившись в кресле, смотрел на нее и депутата. София замерла и вся заледенела, когда заметила, что на подлокотнике кресла устроилась одна пышногрудая стриптизерша-блондинка.

- Добрый, - Роман Викторович, кивнув головой своим людям, уселся за стол, рывком усаживая Софию подле себя...

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ШЕСТАЯ

София, чувствуя, как тело сковывает холод, замерла на месте. Она уперлась невидящим взглядом куда-то поверх черноволосой головы Рустема. Тот глянул на девушку – в его глазах читалось убийственное равнодушие. Будто он не знал ее вовсе. Будто она была чужой для него.

- Налей гостям, - кивнул Рустем стриптизерше, одетой в костюм офисной служащей.

Та, виляя округлым задом, едва прикрытым откровенным нарядом, выполнила приказ мужчины – наливая янтарный, крепкий напиток в стаканы. Налила щедро – почти до краев. Не торопилась, позволяя разглядеть свои прелести. Депутат  и его сын, пожирая глазами стриптизершу, все же, сумели совладать со своим желанием хлопнуть той по ягодицам. Успеется еще! Они все непременно успеют. Сначала надо куклу попробовать, а потом уже…

Роман Викторович сделал медленный глоток обжигающего напитка – виски был что надо! Янтарная жидкость – крепкая, была так приятна на вкус депутату. Он знал толк в хорошем алкоголе – у него дома имелся свой личный бар с дорогими сердцу (и кошельку) бутылками. С такой работой, как у него – выпить перед сном – значит, дать себе расслабиться и не сойти сума от напряжения. Мужчина довольно усмехнулся и, как подобает хозяину положения, вальяжно обратился к Рустему:

- Рустем Исмаилович, хороший у вас клуб, красивый, богатый, - депутат обвел помещение ленивым взглядом и стиснул в потных объятиях Софию – девушка сжала челюсти, чтобы не закричать от отвращения. – И девочки, что надо.

- Благодарю, Роман Викторович, - Рустем не сводил спокойного, даже расслабленного, взгляда с лица депутата. Черноволосый мужчина легонько шлепнул по обнаженному бедру сидящую на подлокотнике стриптизершу – та захихикала, - вы правы – девочки что надо. Вернемся к делу.

- Да, конечно, мы же здесь не просто так, - Роман Викторович расплылся в улыбке. – Как на счет извинений?

- Да, - Рустем блеснул потемневшими глазами, - вы можете приступать.

Раздался смех – смеялся, с громким свистом, депутат, к нему, вскоре, присоединился его сын с дружком. Они метали взгляды в разные стороны, неуверенно выдавливая свои улыбки. Отдышавшись, Роман Викторович, брызгая слюной от возмущения, громко произнес:

- Ты не понял, ублюдок! Это ты должен извиниться передо мной и моим сыном. Если ты этого не сделаешь, мы удовлетворимся этой девчонкой, по очереди, - депутат прижал Софию крепче к себе, и девушку чуть не вырвало от тошнотворной смеси из пота и еще какого-то  запаха, исходившего от мужчины. Наверное, так пахла похоть и грязная душа.

- А с чего ты решил, что отсюда ты выйдешь живым? – убийственно-спокойным тоном, поинтересовался Рустем. – Можешь добавить еще какую-нибудь глупость, чтобы я окончательно решил, как тебя разделать. И твоего сыночка.

Вспышка под столом и крик «званого» гостя известили собравшихся о резких переменах в настроении Рустема. Депутат, вцепившись в свою промежность ладонями, корчился от боли, не в силах выйти из-за стола. Его слюни, перемешенные со слезами, стекали на толстый живот, пальцы рук обагрились кровью, его ошеломленный взгляд свидетельствовал о том, что мужчина жаждет жалости и пощады.  «Свита» Романа Викторовича ощутила холодный металл у своих висков.