Сурикэ

Остальные же воины под начальством Бесследного и Тареа отправятся по берегу реки, чтобы наблюдать по крайней мере на расстоянии двух выстрелов, за безопасностью пирог, идя при этом так, чтобы видеть обе пироги разом; что касается англичан, которых они могли встретить на каждом шагу, то было решено избегать столкновения с ними насколько возможно, но, если будет необходимость, то вступать с ними в бой, стараясь не брать никого в плен во избежание дальнейших неприятностей.

Сурикэ смолк; все выражали ему горячее сочувствие. Тареа первый поздравил его с успехом блистательной речи; не было ни одного недовольного планом охотника.

Трубка опять пошла из рук в руки; когда ее выкурили, все встали и разошлись, чтобы приготовиться и в полночь уже отправиться в путь.

— Вождь, — сказал Сурикэ Тареа, уходя вместе с ним с совета. — Вождь, вы молоды еще, через несколько лет ваше красноречие достигнет своего полного развития, и вы будете величайшим и известнейшим вождем в нашем родном совете.

Вождь улыбнулся.

— Сурикэ добр, он что думает, то и говорит, его язык правдивый, он сам того не замечает; Тареа говорил слишком скоро, нетерпеливо, но не глупо. Сурикэ же — воплощенное красноречие, его слова метки и верны, это все понимают и все восхищаются им; вождь гуронов производит впечатление на глаз, Сурикэ — на ум и сердце; благодарю, Сурикэ, благодарю, бесконечно добрый, ты дал хороший урок своему другу, вождю Тареа, которым он непременно воспользуется.

И вождь горячо пожал протянутую руку молодого охотника; они расстались на несколько времени — час отъезда был близок.

Охотник взял на себя сообщить дамам о времени отъезда; для этого он должен был явиться в салон губернатора, у которого они были в обществе офицеров крепости.

Шарль Лебо убедительно просил дам не опаздывать, быть скромными, насколько возможно; багаж был уже готов, и солдаты взялись перенести его на одну из пирог, приготовленных предусмотрительным охотником.

В назначенный час Тареа и Бесследный вышли со своими воинами из крепости и скрылись в чаще девственных лесов, покрывавших берега Огио, Миссури и многих других речек и рек; в ту эпоху больше занимались междоусобными войнами, чем приведением в порядок своих владений; это продолжалось почти до войны за независимость, т.е. до тех пор, пока англичане и французы не были окончательно изгнаны из их дивных колоний третьим разбойником, которому, по всей вероятности, предстояла та же роковая участь.

Как только принесли багаж и сели слуги, пирога тотчас же отправилась, получив предварительные приказания не медлить; выйдя на середину реки, она быстро, без малейшего шума, пошла дальше.

В назначенный час дамы вышли от губернатора, а вместе с ними и офицеры, пожелавшие проводить их и пожелать счастливого пути, хотя и сомневались, чтобы они благополучно доехали до места.

Шарль Лебо выбрал для дам самую легкую и в то же время самую большую пирогу, так что в ней свободно могли поместиться десять человек; вся внутренность ее была обита по приказанию внимательного охотника пушистым, мягким мехом, на котором дамы расположились очень удобно; тут же были приготовлены шерстяные одеяла для защиты от сырости и ночного холода.

Общество распрощалось, пирога отчалила и скрылась из виду провожающих.

Ночь была безлунная; но совершенно чистое, темно-синее небо, покрытое миллионами ярко блестевших алмазных звезд, усиливало темноту, как бы превращая ее в какой-то таинственный полумрак, среди которого выделялись только высокие берега, принимая фантастически-сказочные формы.

Мертвая тишина царила над рекой и ее берегами, был слышен только шелест листьев да ночной шум, сопровождающий беспрерывную работу бесконечно малых организмов, населяющих полуденные страны.

Изредка издалека доносился крик совы, на который тотчас же откликался с середины реки водяной ястреб. Это были условные крики охотников и краснокожих, говоривших: «Все благополучно, ничего нового».

Ночь прошла совершенно спокойно, дамы отлично спали, уверенные в преданности и распорядительности охотников и воинов из племени гуронов.

Около пяти часов раздался последний условный оклик.

Все смолкло.

Пирога медленно пошла наискось к правому берегу и скоро остановилась.

Шарль Лебо, пробираясь с удивительной ловкостью между деревьями, так искусно спрятал пирогу между стволами гигантских великанов и под обвивающими их лианами, что невозможно было ее найти, даже подойдя к самому борту.

Положив доску с борта судна на пень, где от нее не могло остаться никакого следа, он помог сойти дамам на землю.

Они еще спали, когда пирога остановилась, и Шарль Лебо должен был разбудить их.

Они тотчас же вышли из пироги.