Супружеская жизнь

После какого-то очередного делового банкета, устроенного в ресторане на Янагибаси, его усадили в одну машину с председателем правления фирмы.

— Вы здорово поработали, Аримура-кун! Поздравляю! — председатель откинулся на сиденье.

— Что вы! Вышло не так уж удачно, как хотелось… но устал я порядочно…

— Что ж, теперь не грех и отдохнуть! Тут неподалёку, на Гинзе, я знаю очень уютный бар… Кстати, как здоровье вашей супруги?

— Спасибо… немного лучше. Как будто поправляется.

— Ну, сердечно рад… Да, трудновато вам приходится… А как сынок?

— Ничего, слава богу… У меня сейчас тёща гостит, так что легче…

Итиро Аримура посмотрел в окно. За стеклом машины мелькал снег, огни; еле пробивающийся сквозь порошу свет неоновых реклам напомнил Аримуре тусклый огонёк в окне больничной палаты, где пятый месяц лежала его жена, страдавшая тяжёлой формой диабета.

И тут же ему вспомнилась круглая беленькая мордашка сына. Мальчик наверняка давно спит. Сегодня с утра он всё просил — купи музыкальную шкатулку. Теперь она лежала в портфеле.

Как весело у печки

В холодный снежный вечер.

Гори, огонь, гори,

И мы поговорим…

Теперь как раз холодный снежный вечер; городские сумерки заштрихованы снегопадом, но снег лишь слегка побелил улицы, где виднеются следы автомобильных колёс и отпечатки ног.

Близилось рождество.

— Остановите здесь, пожалуйста.

Машина остановилась у здания фирмы «Джинцу». Касаи и Аримура вышли и, завернув в переулок, спустились в бар. Как только они открыли дверь, в лицо им пахнуло тёплым, душным специфическим запахом бара. Одна из женщин встретила их бесцеремонным: «А! Добро пожаловать!» Они прошли и сели в полумраке кабины — друг против друга. Женщины подходили, подсаживались, здоровались. Бой принёс горячие мокрые полотенца. Аримура растерянно следил за этим обязательным для баров Гинзы ритуалом, прислушивался, о чём говорит Касаи с женщинами.

— Что-то вы давно, Каса-сан, к нам не заглядывали.

— Но, клянусь, остался вам верен. Просто сейчас дел по горло — конец года.

— Что-то не верится. А кто с вами?

— Господин Аримура, управляющий отделом нашей фирмы.

В связи со всякими деловыми встречами Аримуре порой приходилось бывать в барах на Гинзе, но они ему не нравились; в барах он чувствовал себя так, точно ему показывают по частям один и тот же утомительный фильм. И зачем только взрослые люди сюда ходят? Все эти заведения на одно лицо, и разговоры здесь ведутся без конца одни и те же.

— Какой он скромный, этот господин. Прямая противоположность вам.

— Он-то? О, да! Про него сказано у поэтов: «примерный муж и преданный отец». Послушайте, мадам, а не совратить ли вам его?..

Аримура понял: сидящая против него женщина в чёрном кимоно с оранжевым оби — хозяйка бара. Положив руки на колени, она сплела ослепительной белизны пальцы и улыбнулась Аримуре.

И тут же ему представилась жена, её бледное лицо — она лежит на койке у белёсой стены, и тело у неё маленькое, худенькое, сморщенное.

— Мальчик здоров? — спрашивает она.

— Разумеется. Обещал тебе написать.

Аримура опускает голову и водит носком ботинка по полу, пропитанному дезинфекцией.

— Я подурнела… стала тебе противна.

— Дура! — сердится он. — Болтаешь всякие глупости.

Вспомнив разговор с женой, Аримура спохватывается — где музыкальная шкатулка? Здесь, в портфеле!

3

— Папочка, прямо беда! — говорил на следующее утро Соитиро, засовывая руки в кармашки кофты.

Тёща и прислуга помогали Аримуре собираться на работу.

— Что ещё за беда? — спросил он, завязывая галстук.

— Папочка, шкатулка шипит, — сказал Соитиро виноватым голосом.

— Не может быть. Вчера хорошо играла.

— Вчера играла, а сегодня шипит.

Аримура послал прислугу за шкатулкой. В самом деле, в каком-то месте песенка оборвалась — послышалось шипение и треск. Видно, что-то там было плохо смазано.

— Ладно, не беспокойся — я отнесу в починку.

Он ушёл с работы пораньше и отправился в магазин, где накануне купил игрушку. Оказалось, что в ней отсутствовала какая-то важная деталь. На починку нужно было не меньше недели. Аримура согласился. Он взглянул в окно — внизу, насколько хватал глаз, простирались заснеженные улицы и дома, освещённые лучами зимнего солнца.

«И во всех этих домах, похожих на спичечные коробки, живут люди — мужчины, женщины. Они мучаются, страдают», — подумал Аримура. Может быть, такие мысли приходят к нему, потому что он уже не молод? Сорок лет… в этом возрасте начинаешь испытывать какую-то грусть, какую-то боль утраты.

Чей-то голос за спиной сказал:

— Аримура-сан, если не ошибаюсь?

Повеяло запахом духов. Аримура оглянулся и увидел женщину в чёрном кимоно — хозяйку бара, куда водил его вчера директор Касаи.

— Здравствуйте…

— Спасибо за вчерашнее посещение. Вы за покупками?

— Да… что-то в этом роде… — неопределённо ответил Аримура. — А вы?

— Принесла в починку электрическую кашеварку. Почему-то не работает.