Супернова

Внимание зрителей переключилось с заключенных на поле – определенно не нейтрализованных – на бумажную птичку, порхающую над их головами. Подозрительно хмуря брови, Адриан наблюдал, как журавлик описал круг над трибунами, затем спикировал и завис перед Капитаном Хромом. Он поймал его, смяв крылья в кулаке. Мрачнея, развернул бумажный листок. Вероятно, внутри было что-то написано, потому что он еще сильнее нахмурился и, скомкав, бросил листок на сцену. Капитан собрался было что-то сказать, но тут над ареной загрохотал оглушительный голос.

– Дамы и господа, Одаренные и арестанты, супергерои и ученые… – голос явно раздавался не из динамиков над головами. Вообще, казалось, что он исходит отовсюду.

– Мы приносим свои извинения за задержку сегодняшней программы, разработанной Отступниками, – продолжал голос, с явной насмешкой. – Пока наши уважаемые члены Совета разбираются с этими техническими затруднениями, мы надеемся порадовать вас бесплатным развлечением. Примите комплимент от… Журавлика.

Адриан тревожно оглядел свой отряд – у всех ребят был одинаково озадаченный вид.

– Журавлик? – переспросила Руби. – Я не путаю, он как-то был на испытаниях?

– Парень с оригами? – вспомнил Оскар.

Тогда-то Адриан их и увидел. Все их увидели. Над ареной порхали сотни, возможно, тысячи бумажных журавликов, красивейших пастельных и ярких оттенков. Адриан вскочил на ноги. Не он один, все трибуны вокруг него заволновались.

Но лишь слегка заволновались, отметил Адриан.

Это же всего лишь бумажные журавлики.

– Они влетают через вентиляцию, – сказала Данна, которая вцепилась в перила так, что костяшки пальцев побелели.

– Это что, диверсия? – спросила Руби.

Адриан не ответил. У него не было ответа, только ощущение, что с этим как-то связаны Кошмар и Анархисты.

На всякий случай он расстегнул воротник, чтобы облегчить доступ к татуировкам. Журавлики тем временем разлетелись по трибунам и зависли в нескольких дюймах над головами зрителей. Одного поймала Фиона Линдала по прозвищу Сапсан, стоявшая в соседнем ряду со своим любимым соколом на плече. Адриан смотрел, как она разворачивает бумагу, хищная птица с любопытством покачивала головой. Вокруг Отступники были заняты тем же. Все ловили бумажных птичек. Все разворачивали их, чтобы узнать, зачем они здесь.

Неожиданно Фиона вскрикнула, снова обратив на себя внимание Адриана. В ее широко раскрытых глазах было больше удивления, чем боли. Она выронила журавлика, но еще одно существо осталось.

На ее ладони сидел кругленький, пушистый, черно-желтый шмель.

Не успел Адриан вникнуть в то, что видит, как сокол рванулся вперед и склевал насекомое.

– Он меня ужалил, – сказала Фиона, ни к кому конкретно не обращаясь, и вытащила жало из ладони.

Такие же вскрики начали раздаваться со всех сторон. Все новые шмели, пухлые и милые, выбирались из-под защиты бумажных журавликов и с жужжанием устремлялись к ближайшим Отступникам.

– Королева Пчел, – догадался Адриан, отбившись от одного из насекомых. Со всех сторон неслись ахи и охи, скорее раздраженные или удивленные, чем испуганные. Неприятно, если тебя кусает шмель, но по сравнению со всеми опасностями, которыми полна жизнь Отступников, не от чего было впадать в ступор.

На лице Данны отразилось недоумение.

– Почему шмели? Почему не шершни, не осы или?..

Адриан удивленно вскрикнул и хлопнул себя по затылку. В пальцах осталось пушистое тельце шмеля. Он бросил его на землю и потер место укуса.

Люди вокруг давили шмелей кулаками и ногами, рвали в клочья красивых журавликов. Все были сбиты с толку. Никто ничего не понимал.

До тех пор, пока вокруг не начали раздаваться страдальческие стоны и даже плач.

Все началось с Сапсан, которая с ужасом смотрела в умные глаза своего пернатого друга.

– Нет, – воскликнула она, протягивая палец, чтобы погладить птичье крыло. Но сапсан увернулся и прошел по вытянутой руке девушки, глядя на нее хищно, будто прикидывая, съедобна она или нет. – Перн, что с тобой, это же я.

Птица отвернулась, вонзив когти ее в предплечье. Потом расправила свои мощные крылья и взлетела, поднявшись над трибунами. Фиона с воплем потянулась за ней, но поймать сапсана у нее не было ни шанса. Ее глаза наполнились слезами.

– Я больше его не чувствую, – лепетала она. – Не понимаю… Что происходит? – она огляделась, ища ответа у окружавших ее людей. – Моя суперспособность. Ее больше нет.

Осознание поразило Адриана как выстрел. Он огляделся, всматриваясь в лица и все чаще замечая на них ужас и панику. Отступники осматривали себя, чувствуя, как иссякают их суперспособности. У кого-то исчезала роговая чешуя, обнажая нежную, как у младенца, кожу, у кого-то исчезали под волосами антенны шестого чувства. Девушка, будто состоявшая из тлеющих углей, наблюдала, как ее руки и ноги превращаются в обычную человеческую плоть. Парень с шипами на спине вскрикнул, когда шипы отвалились и упали на землю, как состриженные ногти. Гасли искры. Испарялась энергия. Рассеивались тени.

Голос вернулся, он звучал гулко и весело.